I have another wind to ride ©
Название: 開晗
Автор: Шу-кун
Пейринг/Персонаж: Ким Чонин ( Кай, Kim Jongin /김종인 )/Лу Хань ( Лухан, Lu Han /루한 ) - центрик, ОТ12
Рейтинг: пока неведом верхний предел, предположительно ― R
Жанр: нф, экшн, ау, броманс, + вбоквелы разных жанров по мере авторской/читательской распущенности
Размер: без понятия (но уже точно миди)
Предупреждения: своеобразная структура; за основу взят концепт ЕХО (на данный момент времени), в котором автор соизволил что-то уточнить, что-то несколько вольно трактовать, дабы уложить в цельную теорию, ну и поскольку всё может двести пятьдесят раз поменяться... посему ― АУ
Размещение: запрещено
Авторские примечания: по концепту; для Лолы и Сэс, за что боролись...
Хань с трудом разлепил глаза и попытался понять, на каком он свете. Судя по знакомому дивану и шершавому языку Монгю, вылизывающему его левую щеку, всё ещё на "этом".
― Я тоже рад тебя видеть... ― пробормотал Хань в подушку и слабо отпихнул собаку. ― Но не до такой степени, чтобы слюнявить тебя.
― Не думал, что ты склонен к обморокам, ― прозвучал над головой низкий голос. Весьма недовольный такой голос.
― Значит, ты всё-таки услышал меня и вернулся?
― Будешь снова так орать у меня над ухом, сверну шею и скажу, что так и было. Что на этот раз? Сердце прихватило? Или ты решил вздремнуть за рулём?
― Нет. ― Хань прикрыл глаза, чтобы освежить в памяти странный сон, в который его сознание буквально засосало. ― Я видел ещё одного из наших.
― Которого?
― Того, что повелевает временем. Тао.
― Этого? ― Перед глазами появился диск, и смуглый палец указал на нужный знак.
― Д-да, ― слабым голосом подтвердил Хань, покопошился, чуть приподнялся, но сразу лёг обратно ― руки дрожали.
― Из твоей группы. Он тебя не смог увидеть, так?
― Что-то вроде, хотя там и было-то только моё сознание. И он воспользовался своей силой.
― Паршиво.
― Отнюдь. Он сделал это неосознанно. Всего лишь на миг. Сам себе не поверил. Вряд ли кто-то заметил.
― Предполагай худшее, иначе быстро протянешь ноги. Его надо предупредить.
― Как? Увидеть он сможет тебя, но не меня. А ты вряд ли говоришь по-китайски. А даже если и говоришь, он сейчас в такой эпохе, где китайский отличается от современного. От нас он примерно на расстоянии двух тысяч лет.
Кай убрал диск, помолчал, потом погладил Монгю и предложил свой вариант:
― Ты китайский знаешь. Напиши послание. Потом постарайся увидеть, где этот кадр будет, дашь мне координаты, я доставлю послание чуть раньше и положу там, где он его точно найдёт. Если сделать быстро, то у нас, возможно, получится. По крайней мере, он будет знать, что происходит, кто он такой и что ему делать. Управлять временем не так просто, скорее всего, поэтому ему потребуется много тренироваться, но у него будет две тысячи лет при нынешнем раскладе. Научится, никуда не денется.
Хань хотел позубоскалить, но передумал. Предложение Кая выглядело разумным при всех тех обстоятельствах, которые им следовало учитывать. И послание ― лучший вариант. В конце концов, даже если бы Кай выучил послание наизусть, встретился бы с Тао и попытался убедить, что говорит правду, не факт, что Тао поверил бы типу с убойным корейским акцентом, который на простые вопросы не в силах ответить. А вопросы у Тао будут точно. И Кай их даже понять не сможет, о каких ответах вообще может идти речь?
― Напомню, ты велел мне проваливать. Как мне писать послание и отдавать тебе вместе с координатами? И как мне узнать эти координаты? Если я ещё раз провалюсь туда... А если меня заметили? Это ведь использование силы? Нет? Чёрт... Не могу думать, голова раскалывается...
Хань прикрыл глаза и сжал виски ладонями. Он остро ощущал рядом "слепое пятно", Кая. Ещё где-то на задворках сознания копошились смутные мыслишки на тему "перекусить бы".
― Собаку покорми, пока она меня не загрызла, ― пробормотал он.
Кай ушёл вместе с Монгю, потом в руки Ханю сунули что-то стеклянное и холодное, а в приоткрытые губы втолкнули маленькое, круглое и горькое. Хань даже возмутиться не смог. Кай заставил его проглотить горькое и запить холодной водой, после набросил сверху неимоверно тяжёлое одеяло.
― После решим. Спи пока. Монгю с тобой посидит, а мне нужно идти.
― Куда? ― У Ханя начал заплетаться язык.
― Не твоё дело. Вернусь в районе полуночи, так что спи. Ты сейчас ни на что не годен. Потом подумаем, как тебе попрактиковаться и научиться получше обращаться со своими способностями.
― Но если...
― Это было не здесь. Даже если кто-то заметил, им придётся искать. И они не найдут тебя, если ты не дашь им такой возможности. Поэтому просто спи и не делай глупостей.
Хань лениво прислушивался к сборам Кая и тонул в полудрёме. Монгю грел ему плечо и тихо сопел над ухом. Стало уютно. И Хань сам не заметил, как уснул крепко и по-настоящему, без мыслей и сновидений.
Он проснулся, когда наткнулся во сне на знакомую непроницаемую стену. Открыл глаза, попялился во тьму, сообразил, что уже за полночь, и Кай вернулся, раз уж он ощущал "стену".
Хань с трудом сполз с дивана, укрыл Монгю краем одеяла и прошлёпал босыми ступнями к двери. Свет горел в коридоре и на кухне. Хань зашёл в небольшое помещение, первым делом выпил воды, отставил стакан и повернулся к столу. Там валялись скрученные в рулоны или просто смятые банкноты. На вид сумма приличная. А ещё на краю стола остался красный отпечаток ладони. Не то чтобы Хань усомнился в том, что это кровь, но всё равно тронул пальцем и растёр по коже.
Взволнованно выглянул в коридор, огляделся и обнаружил тонкую полоску света под дверью ванной. Ломанулся туда.
Кай сидел на бортике ванны, сунув левую руку под струю воды. Из одежды на нём остались только джинсы с бурым пятном над левым коленом. И вода в ванну попадала уже не чистая, а подкрашенная алым.
Хань полюбовался на длинный порез на животе, парочку коротких на груди и на боку, отметил порез посерьёзнее на правом плече и ещё множество на обоих предплечьях. Помимо порезов на смуглой коже красовались багровые пятна, обещавшие в скором времени приобрести дивный сине-фиолетовый оттенок. Сделав вдох для храбрости, Хань уставился на лицо Кая. Да уж... Из глубокой ссадины на правой брови сочилась кровь, и Кай время от времени небрежно смахивал капли ладонью, чтоб в глаза не попадали. На правой же скуле ― порез, ранка на переносице, в левом уголке рта запеклась кровь. Картину завершала разбитая нижняя губа ― кожа лопнула почти по центру.
Хань закрыл глаза ладонью, перевёл дух, успокоился немного и строго спросил:
― Где аптечка?
― Иди к чёрту.
Чего-то в этом духе он и ожидал. Шагнул к полкам, покопался там, нашёл аптечку самостоятельно и прижал вату, смоченную перекисью, к пострадавшей брови. Кай даже не зашипел от боли, лишь посмотрел недовольно, но промолчал. Уже хорошо.
Хань тщательно и аккуратно обработал раны на лице Кая, замазал медицинским клеем те, что были поглубже, залепил пластырями и осмотрел результат. Разбитую губу тоже не мешало бы заклеить, да вот только никак.
― Раздевайся и лезь под душ.
― Иди ты...
― В курсе, спасибо. Но на тебе столько крови, пота и грязи, что завтра непременно что-нибудь воспалится. А если воспалится, значит, подскочит температура, и голова будет болеть. До кучи слабость. И ты завтра будешь тихо и мирно соблюдать постельный режим просто потому, что встать не сможешь. Нравится перспектива?
― Не очень, ― глухо проворчал Кай.
― Ну вот. Раздевайся и лезь под воду, надо всё это смыть. Потом я обработаю все эти... Это от ножа? ― Хань прикоснулся к порезу на груди и тут же получил по руке.
― Не твоё дело.
― Откуда те деньги, что...
― Не. Твоё. Дело.
― Очень мило. Что вообще случилось?
Кай поднялся, расстегнул пуговицу на джинсах, вжикнул молнией и спокойно стянул с себя остатки одежды, перешагнул через бортик ванной и бросил через плечо:
― Меня просто хотели ограбить. Твоё любопытство удовлетворено?
Хань с неподдельным интересом изучал надписи на бутылочках, что стояли на полках, но не мог прочесть ни одного слова. Ограбить хотели, ну да, как же... Кай сам выглядел как уличный грабитель, причём грабитель с пустыми карманами. Это какому же идиоту пришло бы в голову пытаться ограбить этого придурка? Никакому, именно что.
Врёт и не краснеет, скотина.
― Мыло подай.
― Что? А... ― Хань с пятой попытки нашёл мыло, которое всё это время смотрело прямо на него, и неловко сунул во влажную смуглую ладонь. Потом обнаружил, что если пялиться в слегка запотевшее зеркало, то всё прекрасно видно. То есть, Кая видно. Спину, например, где обнаружилось место с содранной кожей. И это походило на след от профессионального удара, в обычной драке такого не увидишь. То есть, следы от обычных побоев совершенно другие. Должны быть.
Хань не работал в полиции и не был врачом, но он принимал участие в съёмках так или иначе, поэтому насмотрелся всякого. И в памяти осталось многое, что не имело отношения к его специальности. Например, рекомендации и консультации медиков и гримёров. И такой след на спине для имитации побоев они бы забраковали, зато использовали бы, например, после боя на ринге хотя бы в боксе. Такой след мог остаться от внезапного точного удара, от которого Кай умудрился уйти в последний миг, и удар пришёлся бы вскользь. Ещё порезы: тонкие и аккуратные, почти все ― неглубокие, наиболее серьёзные ― на правом плече и несколько на предплечьях. Словно он дрался с противником, вооружённым ножом. Причём именно дрался, один на один. Не слишком-то похоже на ограбление, но на правду, кажется, Ханю рассчитывать не стоило.
― Вылезай уже.
Кай сунул голову под струи воды и смыл белую пену с волос, откинув ладонью тяжёлые пряди со лба, махнул рукой в сторону полотенца.
― Обойдёшься.
― Не испытывай моё терпение.
― И не собираюсь, но полотенце жалко. Кровь ещё идёт. Сначала давай тебя починим немного, а потом уже и полотенце...
Кай вздохнул, но из-под воды вылез. Коврик на полу немедленно потемнел от влаги.
Хань покопался в аптечке и повернулся к Каю, тот хмуро смотрел на него, но явно не испытывал смущения по поводу своей наготы. Хань, наверное, тоже не испытывал бы смущения, если бы обладал таким же сложением и красивым оттенком кожи, а позировал бы для художников и скульпторов.
Поколебавшись немного, Хань начал с раны на плече, после уделил внимание изрезанным предплечьям. Когда руки перестали выглядеть пугающе, занялся порезами на груди и аккуратно залепил их пластырями. Легче всего было нанести тонкий слой клея на места с содранной кожей на спине и на боку. Потом остались два пореза: на животе и над левым коленом.
Хань помедлил, неуверенно протянул руку и едва не отдёрнул, когда до узкой раны на животе остался жалкий сантиметр. Покосился на Кая и полюбовался на насмешливо вскинутую бровь. Выражение в тёмных глазах не поддавалось определению, либо Хань не желал сам определять, что же там себе думал Кай.
― Не бойся, не кусаюсь.
― Съедаешь целиком? ― фыркнул Хань и таки разобрался с оставшимися ранами. ― Ты расскажешь, что случилось? И откуда куча денег на столе?
― Ты же видишь сны, так? Вот и взглянул бы.
Это определённо означало жёсткое "нет". И Хань не испытывал ни малейшего желания строить догадки, потому что на ум шли только плохие предположения. Чёрт возьми, разве по-хорошему где-то можно достать столько денег за один вечер? Причём достать с такими вот последствиями? На Кае живого места не осталось. Ну ладно, осталось, если не делать из мухи слона, и всё же порезали его неплохо.
― Не могу.
― Почему? ― Кай небрежно обернул полотенце вокруг бёдер и опустился на бортик, чтобы рассмотреть пластыри над коленом.
― Сам же говорил про разделённые силы, помнишь? Мы с тобой оба представляем силу разума, объединяющую мысли, время и пространство, так? Я не вижу тебя.
― В смысле? ― Кай удивлённо вскинул голову. ― Мы же разговариваем и видим друг друга.
― Не в этом плане. Я не вижу тебя... "здесь", ― Хань коснулся пальцем своего виска. ― Не вижу, не слышу... Как глухая стенка. И я никогда не видел снов о тебе. Только если чужими глазами. Не твоими. Я вообще тебя не чувствую. Словно "слепое пятно".
― Угу. Зашибись. И как ты собираешься быть моим навигатором при таком раскладе?
― Легко. Если я знаю пункт отправления и пункт назначения...
― Остальную работу придётся делать мне, понятно. Спасибо.
― Пожалуйста. Никто и не говорил, что это будет синекура.
― Помолчи.
― А то что?
― Шею сверну.
― У меня крепкая шея.
― Вот и проверю.
― Не рычи.
― Не рычу.
― Рычишь.
― Не рычу.
― Рычишь! ― Хань стиснул кулаки и едва не "уронил" Кая в ванну от злости. Точнее, не Кая ― на Кая не получалось воздействовать. Хань едва не сдвинул саму ванну.
― Не рычу. И прекрати портить чужое имущество, или ты горишь желанием встретиться с теми, кто нас ищет? Я пока не готов к бегству в одном полотенце на босу ногу, уж прости.
Воображение Ханя немедленно заработало на полную катушку, почему-то представив, как Кай исчезает, а полотенце остаётся. А потом Кай за полотенцем возвращается, прихватывает его на глазах у изумлённой и шокированной публики и снова исчезает. Картинка получилась настолько забавной, что Хань невольно прыснул и сложился пополам от приступа смеха. Кай не оценил игру воображения, впрочем, Ханю и дыхания не хватило, чтобы в красках обрисовать представленное нужными словами. Пока он умирал от смеха, рассерженный Кай убрался из ванной, ещё и свет выключил, зараза.
Хань нашёл его минут через десять у кофеварки, отогнал за стол и сам налил кофе в чашки. Кай молча пил, глядя в окно, потом соизволил спросить:
― Так ты сможешь написать послание Тао?
― Допустим, хотя пострадать в библиотеке мне придётся. Но я пока слабо себе представляю процесс выяснения, где и когда он будет.
― Это легко. Ты же оказался как-то в прошлом.
― Я не уверен, что это именно прошлое. Помнишь послание в диске? Разные миры под одними небесами. И один мир, но под небесами разными... Я тут подумал... А что, если это не совсем время? Что, если это параллельные миры? То есть, время, возможно, тоже играет роль, но не ключевую. Вот смотри, там было сказано, что мы должны встретиться все вместе в определённый момент времени и в определённой точке, хотя этот кусок надо расшифровать ещё. Тем не менее, в одном месте и в одно и то же время, так? Но пересекать границы миров, скорее всего, можешь только ты. В любое время. Значит, именно в нужное время границы между мирами сотрутся, таким образом, все двенадцать окажутся в одном мире и в одно время...
― Стоп! ― Кай прижал ладонь к глазам. ― Притормози. Я потерял нить.
― Неудивительно, ― не удержался от сарказма Хань.
― Намекаешь, что я дурак? ― Глаза Кая предостерегающе сузились.
― Ну что ты... ― Хань выдержал паузу, дождался, когда Кай успокоится, и продолжил: ― Какие намёки? Прямым текстом сказал.
И он едва не свалился со стула после ощутимого удара в плечо.
― Эй! ― Кай сердито смотрел на него и намеревался, похоже, добавить ещё при надобности.
― Держи руки при себе, ладно? ― обиженно попросил Хань, растирая ноющее плечо. ― А то я же могу и дать сдачи.
― Жду с нетерпением.
― Сейчас нарвёшься. Тебя спасает только то, что ты и так уже пострадал.
― Жалкая отмазка.
Ладно, сам виноват. И Хань тоже врезал Каю в плечо. Попытался. Промахнулся и едва не свалился со стула вновь, но на сей раз по собственной вине.
― Надеюсь, тебе не пришло в голову использовать свои способности?
― Ну что ты, ради такой ерунды не стоит напрягаться. Это был обычный уклон.
Не совсем обычный, просто Кай оказался очень быстрым. Может быть, такой отпечаток накладывала на него способность к телепортации. А может, и нет. Кто ж его разберёт... Хань успокоился немного, оценивающе осмотрел Кая и пришёл к выводу, что эту заразу надо уложить спать. Перспектива тащить на себе Кая к дивану, если тот вдруг отключится, Ханя не прельщала. А отключиться Кай мог вполне, учитывая количество ран на нём. Крови он тоже потерял немало, так что...
― До дивана доберёшься без помощи? Или тебе костыли принести?
Кай не удостоил вопрос ответом, допил кофе и убрёл. Хань помыл чашки, вытер руки и заглянул в комнату. Кай уже вытянулся на диване, небрежно накинув на себя одеяло. В ногах у него пристроился Монгю в качестве грелки. Хань подошёл к дивану, аккуратно расправил одеяло и придвинул вторую подушку.
― Перестань.
― И не подумаю. Почему ты не хочешь воспользоваться моим предложением? Если будешь жить у меня, тебе не придётся так рисковать из-за каких-то денег.
― Какой ещё риск? Меня всё устраивает. Теперь отстань, упади где-нибудь и не подавай признаков жизни до утра, хорошо? Вроде бы мало прошу, да?
Хань выключил свет, забился в кресло и постарался устроиться там с комфортом ― опыт уже был. Интересно, когда в следующий раз он сможет переночевать дома? Покрутившись немного, Хань тихо спросил:
― У тебя хоть девушка есть?
Из темноты не донеслось ни звука. Видимо, Кай и впрямь не расположен к беседам...
― Постоянная? ― неожиданно последовал ответ спустя целую вечность. ― Ты серьёзно?
― А что такого я сказал?
― А ты подумай. У тебя вот есть?
― Н-нет... То есть... Есть одна хорошая подруга, но мы не то чтобы... То есть...
― Ты знаешь, о чём она думает?
Хань промолчал, потому что Кай ударил по самому больному месту. При желании он мог узнать мысли любого человека. Кроме Кая. И иногда он узнавал мысли машинально, сам того не желая. И... Знать, что тебе солгут ― пусть даже в мелочах ― это мучительно больно.
― Значит, знаешь. Сам догадаешься или тебе на пальцах объяснить? Я не умею того, что умеешь ты. Но я умею другое. Как, по-твоему, мне это объяснять? Как мне вообще кому-то объяснить, что я ненастоящий?
― Вполне настоящий.
― Уж конечно. Вся жизнь ― сплошная ложь. И ты прекрасно это знаешь, потому что у тебя жизнь такая же. В общем, нет у меня постоянной девушки. Короткие интрижки разве что. Без всяких обязательств и ожиданий. И тебе советую. Так проще.
Действительно проще. Но Хань не хотел этого. Он так не мог и не умел.
― Так что с тобой сегодня-то случилось?
Хань поймал лицом подушку, прилетевшую на его голос с дивана, и насладился тихим рычанием во тьме.
― Вторую кинь, мне как раз не хватает. Или одеяло.
― Обойдёшься. Заткнись и спи.
― И тебе хороших снов.
Кай не отреагировал, оставив последнее слово за Ханем, но Хань не сомневался, что утром ему это аукнется. Ничего, он переживёт как-нибудь, лишь бы как-то уломать этого упрямца и увезти к себе. Парочка эксцессов ― и Кай никуда не денется. Упрямство упрямством, но Кай точно не дурак, должен понимать, что им вместе и впрямь будет лучше, чем по отдельности. И должен замечать, что их способности усиливаются, когда они рядом друг с другом. Хань за всю жизнь не смог сделать и половины того, что сделал в компании Кая. А Кай никогда раньше никого с собой не водил сквозь время и пространство. Хотя, быть может, этот трюк работал только с Ханем, кто знает...
― Спокойной ночи, Кай.
Он прикрыл глаза и опустил голову на подушку, на ответ особо не рассчитывал, но через несколько бесконечно долгих минут различил тихое:
― Спокойной и хороших...
И с хорошими снами действительно повезло.
Монета неизменно падала на ладонь "орлом" вверх, сколько бы Сэхун её ни подбрасывал.
― С таким везением тебе можно любые ставки делать, чудак, ― авторитетно заявил парень, стоявший слева от Сэхуна за стойкой и наблюдавший за бросками. В ответ можно было лишь плечами пожать, что Сэхун и сделал, а после вновь подбросил монету.
За спиной ревели и орали столпившиеся возле открытого бара люди. Наверное, опять традиционное развлечение...
Сэхун посмотрел на часы ― время позднее, и впрямь развлечение. А вот ему не мешало бы пойти домой, но ноги не шли. И он не сделал задание на утро. Пустяки, конечно, с его чутьём на погоду уж как-нибудь выкрутится, но всё же. Он вчера пообещал Мину, что всё приготовит вовремя и хорошо, надо бы сдержать слово, только так лениво... Мину расстроится, и пригласить её куда-нибудь точно не выйдет. Хотя и приглашать-то некуда ― Сэхун только вот по таким местам и шлялся, само собой выходило.
― Эй, на кого поставишь?
― А на кого можно? ― безразлично спросил он.
― Там два придурка: один с ножами, другой с голыми руками. Сам посмотри.
Сэхун обернулся, скользнул взглядом по небольшой площадке, где разравнивали песок к бою широкими лопатами, различил типа в светлой одежде, поигрывающего складными "бабочками" и корчившего рожи толпе зрителей, чуть презрительно хмыкнул, поискал предполагаемого противника, не нашёл и привычно пожал плечами.
― Пусть будет тот, что с голыми руками. ― И Сэхун нашарил несколько смятых бумажек в кармане. Деньги перекочевали в лапы букмекера, а Сэхун вновь отвернулся к стойке. Бой его ничуть не интересовал, как и ставка. Проиграет ― ну и ладно, выиграет ― хорошо, но без разницы.
― Пить что будешь? ― поинтересовался возникший ниоткуда бармен, которого Сэхун уже полчаса пытался высмотреть.
― Яблочный сок.
С каменным лицом бармен взял чистый стакан и наполнил соком, молча придвинул к Сэхуну и смахнул деньги со стойки, заодно ухватив и монету для подбрасывания.
― Эй, отдай. Вот, другую возьми. ― Сэхун протянул бармену монету на замену и получил обратно своё "сокровище". И в самом деле сокровище, потому что монета была бракованной ― "орёл" с обеих сторон, незаменимая штука для решения споров.
Он повернул голову и осмотрел стоявших рядом людей, те полностью уделяли своё внимание происходящему на площадке и дружно ревели после каждого удачного или пропущенного удара.
Серые люди, тусклые огни фонарей, затёртые и пыльные вывески... Сэхун здесь задыхался и испытывал стойкое ощущение, будто он бабочка под стеклом в искусственном мире, и кто-то наблюдает за ним, чтобы проверить, как он сумеет прижиться здесь, где нет ничего настоящего. Кажется, настоящими были только он и Мину, а всё остальное ― дурной сон с заброшенными и пыльными декорациями.
Сэхун поймал себя на том, что машинально рисует пальцем на поверхности стойки римские цифры. Получалось у него всегда и неизменно двенадцать. Ему даже снилось это постоянно. Только двенадцать. Антураж менялся, а суть оставалась прежней. Постоянно ― двенадцать. Двенадцать делилось на один, два, три, четыре и шесть без остатка, но это ни о чём Сэхуну не говорило. Ещё в году двенадцать месяцев, если забыть о лунном календаре. И на небе двенадцать знаков Зодиака. И двенадцать ― это дюжина. А толку? Всё это по-прежнему ни о чём Сэхуну не говорило, но "двенадцать" продолжало преследовать его всюду и начинало казаться столь же реальным, как он сам.
― Ты выиграл, парень, держи монету. ― Букмекер небрежно сунул ему скатку банкнот, черкнул что-то на бумажке и пошёл к очередному счастливцу. Люди неохотно расходились, позволяя рассмотреть валявшегося на песке типа. "Бабочки" исчезли из его рук, светлую одежду пятнала кровь, но явно чужая. Беднягу окатили холодной водой из ведра, привели в чувство и отбуксировали на лавку, чтобы оклемался и убирался после домой.
Сэхун поискал взглядом победителя, но так и не нашёл. Ну и ладно. Он сунул выигранные деньги в карман и глянул в сторону небольшого монитора над стойкой. Теперь, когда вопли стихли, звуковой фон создавал голос диктора. Погода на завтра...
Сэхун вскинул голову, прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям.
― В полдень будет дождь, ― пробормотал он.
― Откуда ты знаешь? Говорят, ясный день.
― Врут. Дождь будет, ― скупо улыбнулся бармену Сэхун. ― А вечером будет ветрено.
― Ты что, в гидрометцентре работаешь?
― Ещё нет, учусь только, но планирую. А что?
― Поспорим на погоду?
― Не советую. Я ни разу не ошибся ещё. Будет дождь, в полдень. А вечером поднимется ветер.
Сэхун поднялся с высокого табурета, отодвинул опустевший стакан и, сунув руки в карманы, побрёл по широкому тротуару мимо песочной площадки. В глаза бросился тормозной след на сером асфальте. Судя по колёсам, мотоцикл. Забавно, а он не слышал рёва движка за всё время, что проторчал у стойки.
Рядом остановилась машина, в окно выглянул лохматый парень.
― Такси надо?
Сэхун поразмыслил, вспомнил про скатку в кармане и полез в салон. Сегодня можно было и на такси покататься. Может, стоило завтра и самому в боях поучаствовать? Хотя нет, вряд ли, Мину бы не одобрила. Если Сэхун заявится на занятия с побитой рожей, то может не мечтать о свидании. Мину строго посмотрит на него с немым осуждением в огромных лучистых глазах. Это всё равно будет выглядеть красиво, но бесперспективно для него. Она и так с осуждением посмотрит, когда обнаружит, что он слово не сдержал и работу не подготовил.
Куда ни кинь...
В салоне он задремал и вновь увидел тот же сон: огромный циферблат под ногами, римские цифры, двенадцать, вода и ветер вокруг, тёмная бесконечность, чёрное и белое, и кто-то смотрел на него... Смотрел с "той" стороны. Быть может, даже звал, но он не слышал. И уйти тоже не мог. Какая-то замкнутая, словно сфера, ловушка, из которой невозможно выбраться. Или возможно, но Сэхун не представлял, как это сделать. Было что-то ещё, но он не мог поймать это и вспомнить. Что-то важное, самое важное, но неуловимое.
"Иди".
Куда и как? Как Иисус по воде, что ли? Сэхун сильно сомневался в том, что способен двигаться по воде как по суше.
"Просто иди. Не стой на месте".
Кажется, этот шёпот Сэхун улавливал лишь кусочками. Разрозненными кусочками, упуская больше половины важной информации.
"Дай мне ориентир. Я найду тебя сам".
Сэхун вдруг подумал о Зазеркалье и Алисе, а ещё об игральных картах. Ни к селу ни к городу, но выкинуть эти мысли из головы не выходило. И он сам себе напоминал мартовского зайца, хотя по логике должен был быть Алисой, упавшей в нору. Меньше надо увлекаться литературой, и плевать, что книга входила в программу и требовала обязательного прочтения. Лучше получить оценку похуже, чем спятить после от необъяснимых ассоциаций.
"Заяц, зеркало..." ― растерянно дрожал вокруг Сэхуна шёпот во тьме.
Алиса, нора и прочий бред, ага. В мыслях Сэхун и не такую цепочку мог изобразить. Менее бредовой она от этого не становилась.
"Всё, понял! Знаю это место. Завтра?"
Завтра в полдень будет дождь, а потом поднимется ветер. Точный прогноз.
"Оденусь потеплее", ― пообещал кто-то с "той" стороны. Шёпот прозвучал близко, так близко, что только руку протяни...
Сэхун и протянул...
...чтобы проснуться у ворот студенческого городка.
― Приехали, эй! ― Водитель обернулся и весело подмигнул Сэхуну. ― Ну и здоров ты спать.
― Ага... ― Он расплатился с таксистом и выбрался из салона. Потоптался у ворот и пришёл к выводу, что недавний сон теперь походил на ещё больший бред.
Вскинул голову и полюбовался на небо. Там ярким фонарём висела луна. Почему-то стало вдруг зябко и неуютно. Сэхун невольно передёрнул плечами и торопливо зашагал к нужному корпусу. Перспектива снова уснуть пугала, но лучше попытаться выспаться, чем явиться на занятия с осунувшейся рожей ― Мину не оценит.
Утро началось небанально ― объявили о практических часах. Сэхун озадаченно уставился на лист с разметкой и поискал своё имя.
― О Сэхун, ты спасён сегодня, но завтра с тебя два выполненных задания, ― строго предупредила Мину.
― Уже бегу делать, ― без энтузиазма в голосе ответил Сэхун и убедился, что он опять остался без пары. Мину ехала на практику в компании весёлой болтушки из другой группы, что радовало. Лучше болтушка, чем какой-нибудь восторженный поклонник. Себя к восторженным поклонникам Сэхун не относил ― он был единственным и неповторимым.
Мину протянула ему ключи от фургона.
― Надеюсь, ты хорошо водишь, поэтому имущество не пострадает.
― Вожу лучше всех. ― Он постарался быть убедительным, но вышло не особо, поскольку Мину смотрела на него с сомнением. ― Куда ехать?
― К Зеркальному ручью, это за городом. Километров семьдесят к северу. Найдёшь. Там у дороги есть знаки... Что-то вроде фермы, где разводят кроликов. Раньше там была станция, но теперь уже нет. Зато есть сейсмограф и пункт наблюдения с телескопом. Надо снять данные. Ты же справишься? ― Мину вручила ему два бланка для данных. Полагалось брать один, но Сэхун вечно с первого раза заполнял всё с помарками, поэтому Мину привыкла выдавать ему запасной.
― Ещё бы.
Сказать Сэхуну много чего хотелось, как и сделать, но когда дело касалось Мину, его желания начинали резко расходиться с его возможностями. Вот и сейчас сидел дубом вместо того, чтобы производить наилучшее и неизгладимое впечатление. Соответственно и поехал на практику в гордом одиночестве.
Как он и предсказывал накануне, в полдень пошёл дождь. Причём именно в тот момент, когда он снимал показатели с сейсмографа. Видимо, специальный фокус небес, чтобы жизнь казалась Сэхуну ещё менее прекрасной. Пока добежал до фургона, промок до нитки и загубил один из бланков. Хорошо ещё, что внутри валялась сухая тёплая одежда. Он быстро переоделся, переждал дождь и поехал к пункту наблюдения.
Вот тут и начались осложнения. К пункту ни одна нормальная дорога не вела. Как объяснили местные, надо было ехать через пустошь напрямик, придерживаясь северо-западного направления. Дескать, пропустить пункт будет сложно, там и сам увидит.
Сэхун послушно проехал через пустошь, но вскоре застрял. Землю развезло после дождя, колесо фургона угодило в яму с грязью ― и привет. Сэхун тщетно пытался вытолкнуть фургон, но фургон был таким большим, а он в сравнении с машиной таким маленьким. Гиблое дело.
Ладно, танки в поле не сдаются, поэтому... Поэтому Сэхун сунул в карман бланк, взял фонарик и почесал по пустоши на своих двоих. Вряд ли так уж далеко, успеет сбегать, снять показания и вернуться, а там позвонит кому-нибудь, чтобы его либо забрали, либо помогли вытащить фургон.
Сэхун притормозил на холмике, развернул план местности и повертел. Ничего не понятно. Север там, запад тут... Сунув план обратно в карман, он зашагал бодрее. Вокруг стелилась пустошь, под ногами хлюпала грязь, над головой летали птички... и гадили.
― О Сэхун, надеюсь, ты счастлив, ― пробормотал себе под нос и перепрыгнул через лужу. ― Как никогда счастлив. Чтоб оно всё...
Спустя полчаса Сэхун нигде не увидел признаков пункта, зато увидел какого-то человека, плотно упакованного в тёплую одежду. Тот торчал у Зеркального ручья. Кстати, откуда тут Зеркальный ручей, если Сэхун шёл на северо-запад и должен был, по идее, оставить ручей за спиной? Неважно... Впереди маячил абориген, можно спросить дорогу у него.
Сэхун помахал рукой и окликнул "аборигена". Тот повернулся в его сторону и тоже помахал. Ну вот и отлично. Сэхун зашагал быстрее, внимательно разглядывая незнакомца. На таком расстоянии немногое и рассмотришь, но каждый шаг это расстояние сокращал.
Скоро Сэхун отметил, что "абориген" совсем мальчишка, белокурый, изящный и симпатичный. И этот "абориген" несколько странновато смотрел в сторону Сэхуна: его блестящие глаза метались из стороны в сторону, хоть и смотрели в нужном направлении. Как будто незнакомец пытался увидеть Сэхуна, но у него это не выходило.
― Эй, пункт наблюдения далеко? ― спросил Сэхун, когда до незнакомца оставалось шагов десять.
― Пункт наблюдения? А почему не заяц и зеркало? Иди. Просто иди. Не стой на месте, ― знакомо проговорил странный паренёк. Он по-прежнему не видел Сэхуна. Скорее всего. Ведь его глаза всё так же скользили по Сэхуну, но не задерживались.
― Ты...
― Сэхун. Ведь это твоё имя? ― улыбнулся незнакомец и протянул руку. Сэхуну осталось лишь коснуться побелевших от холода пальцев. И он это сделал, чтобы в следующий миг всё вокруг изменилось: наполнилось красками, звуками, запахами... И незнакомец наконец посмотрел прямо ему в лицо.
― Вот ты какой, Сэхун. Привет.
― Ты... Кто ты? ― только и смог спросить Сэхун, продолжая удерживать странного незнакомца за руку.
Автор: Шу-кун
Пейринг/Персонаж: Ким Чонин ( Кай, Kim Jongin /김종인 )/Лу Хань ( Лухан, Lu Han /루한 ) - центрик, ОТ12
Рейтинг: пока неведом верхний предел, предположительно ― R
Жанр: нф, экшн, ау, броманс, + вбоквелы разных жанров по мере авторской/читательской распущенности
Размер: без понятия (но уже точно миди)
Предупреждения: своеобразная структура; за основу взят концепт ЕХО (на данный момент времени), в котором автор соизволил что-то уточнить, что-то несколько вольно трактовать, дабы уложить в цельную теорию, ну и поскольку всё может двести пятьдесят раз поменяться... посему ― АУ
Размещение: запрещено
Авторские примечания: по концепту; для Лолы и Сэс, за что боролись...
Глава 4
Глава 4
Хань с трудом разлепил глаза и попытался понять, на каком он свете. Судя по знакомому дивану и шершавому языку Монгю, вылизывающему его левую щеку, всё ещё на "этом".
― Я тоже рад тебя видеть... ― пробормотал Хань в подушку и слабо отпихнул собаку. ― Но не до такой степени, чтобы слюнявить тебя.
― Не думал, что ты склонен к обморокам, ― прозвучал над головой низкий голос. Весьма недовольный такой голос.
― Значит, ты всё-таки услышал меня и вернулся?
― Будешь снова так орать у меня над ухом, сверну шею и скажу, что так и было. Что на этот раз? Сердце прихватило? Или ты решил вздремнуть за рулём?
― Нет. ― Хань прикрыл глаза, чтобы освежить в памяти странный сон, в который его сознание буквально засосало. ― Я видел ещё одного из наших.
― Которого?
― Того, что повелевает временем. Тао.
― Этого? ― Перед глазами появился диск, и смуглый палец указал на нужный знак.
― Д-да, ― слабым голосом подтвердил Хань, покопошился, чуть приподнялся, но сразу лёг обратно ― руки дрожали.
― Из твоей группы. Он тебя не смог увидеть, так?
― Что-то вроде, хотя там и было-то только моё сознание. И он воспользовался своей силой.
― Паршиво.
― Отнюдь. Он сделал это неосознанно. Всего лишь на миг. Сам себе не поверил. Вряд ли кто-то заметил.
― Предполагай худшее, иначе быстро протянешь ноги. Его надо предупредить.
― Как? Увидеть он сможет тебя, но не меня. А ты вряд ли говоришь по-китайски. А даже если и говоришь, он сейчас в такой эпохе, где китайский отличается от современного. От нас он примерно на расстоянии двух тысяч лет.
Кай убрал диск, помолчал, потом погладил Монгю и предложил свой вариант:
― Ты китайский знаешь. Напиши послание. Потом постарайся увидеть, где этот кадр будет, дашь мне координаты, я доставлю послание чуть раньше и положу там, где он его точно найдёт. Если сделать быстро, то у нас, возможно, получится. По крайней мере, он будет знать, что происходит, кто он такой и что ему делать. Управлять временем не так просто, скорее всего, поэтому ему потребуется много тренироваться, но у него будет две тысячи лет при нынешнем раскладе. Научится, никуда не денется.
Хань хотел позубоскалить, но передумал. Предложение Кая выглядело разумным при всех тех обстоятельствах, которые им следовало учитывать. И послание ― лучший вариант. В конце концов, даже если бы Кай выучил послание наизусть, встретился бы с Тао и попытался убедить, что говорит правду, не факт, что Тао поверил бы типу с убойным корейским акцентом, который на простые вопросы не в силах ответить. А вопросы у Тао будут точно. И Кай их даже понять не сможет, о каких ответах вообще может идти речь?
― Напомню, ты велел мне проваливать. Как мне писать послание и отдавать тебе вместе с координатами? И как мне узнать эти координаты? Если я ещё раз провалюсь туда... А если меня заметили? Это ведь использование силы? Нет? Чёрт... Не могу думать, голова раскалывается...
Хань прикрыл глаза и сжал виски ладонями. Он остро ощущал рядом "слепое пятно", Кая. Ещё где-то на задворках сознания копошились смутные мыслишки на тему "перекусить бы".
― Собаку покорми, пока она меня не загрызла, ― пробормотал он.
Кай ушёл вместе с Монгю, потом в руки Ханю сунули что-то стеклянное и холодное, а в приоткрытые губы втолкнули маленькое, круглое и горькое. Хань даже возмутиться не смог. Кай заставил его проглотить горькое и запить холодной водой, после набросил сверху неимоверно тяжёлое одеяло.
― После решим. Спи пока. Монгю с тобой посидит, а мне нужно идти.
― Куда? ― У Ханя начал заплетаться язык.
― Не твоё дело. Вернусь в районе полуночи, так что спи. Ты сейчас ни на что не годен. Потом подумаем, как тебе попрактиковаться и научиться получше обращаться со своими способностями.
― Но если...
― Это было не здесь. Даже если кто-то заметил, им придётся искать. И они не найдут тебя, если ты не дашь им такой возможности. Поэтому просто спи и не делай глупостей.
Хань лениво прислушивался к сборам Кая и тонул в полудрёме. Монгю грел ему плечо и тихо сопел над ухом. Стало уютно. И Хань сам не заметил, как уснул крепко и по-настоящему, без мыслей и сновидений.
Он проснулся, когда наткнулся во сне на знакомую непроницаемую стену. Открыл глаза, попялился во тьму, сообразил, что уже за полночь, и Кай вернулся, раз уж он ощущал "стену".
Хань с трудом сполз с дивана, укрыл Монгю краем одеяла и прошлёпал босыми ступнями к двери. Свет горел в коридоре и на кухне. Хань зашёл в небольшое помещение, первым делом выпил воды, отставил стакан и повернулся к столу. Там валялись скрученные в рулоны или просто смятые банкноты. На вид сумма приличная. А ещё на краю стола остался красный отпечаток ладони. Не то чтобы Хань усомнился в том, что это кровь, но всё равно тронул пальцем и растёр по коже.
Взволнованно выглянул в коридор, огляделся и обнаружил тонкую полоску света под дверью ванной. Ломанулся туда.
Кай сидел на бортике ванны, сунув левую руку под струю воды. Из одежды на нём остались только джинсы с бурым пятном над левым коленом. И вода в ванну попадала уже не чистая, а подкрашенная алым.
Хань полюбовался на длинный порез на животе, парочку коротких на груди и на боку, отметил порез посерьёзнее на правом плече и ещё множество на обоих предплечьях. Помимо порезов на смуглой коже красовались багровые пятна, обещавшие в скором времени приобрести дивный сине-фиолетовый оттенок. Сделав вдох для храбрости, Хань уставился на лицо Кая. Да уж... Из глубокой ссадины на правой брови сочилась кровь, и Кай время от времени небрежно смахивал капли ладонью, чтоб в глаза не попадали. На правой же скуле ― порез, ранка на переносице, в левом уголке рта запеклась кровь. Картину завершала разбитая нижняя губа ― кожа лопнула почти по центру.
Хань закрыл глаза ладонью, перевёл дух, успокоился немного и строго спросил:
― Где аптечка?
― Иди к чёрту.
Чего-то в этом духе он и ожидал. Шагнул к полкам, покопался там, нашёл аптечку самостоятельно и прижал вату, смоченную перекисью, к пострадавшей брови. Кай даже не зашипел от боли, лишь посмотрел недовольно, но промолчал. Уже хорошо.
Хань тщательно и аккуратно обработал раны на лице Кая, замазал медицинским клеем те, что были поглубже, залепил пластырями и осмотрел результат. Разбитую губу тоже не мешало бы заклеить, да вот только никак.
― Раздевайся и лезь под душ.
― Иди ты...
― В курсе, спасибо. Но на тебе столько крови, пота и грязи, что завтра непременно что-нибудь воспалится. А если воспалится, значит, подскочит температура, и голова будет болеть. До кучи слабость. И ты завтра будешь тихо и мирно соблюдать постельный режим просто потому, что встать не сможешь. Нравится перспектива?
― Не очень, ― глухо проворчал Кай.
― Ну вот. Раздевайся и лезь под воду, надо всё это смыть. Потом я обработаю все эти... Это от ножа? ― Хань прикоснулся к порезу на груди и тут же получил по руке.
― Не твоё дело.
― Откуда те деньги, что...
― Не. Твоё. Дело.
― Очень мило. Что вообще случилось?
Кай поднялся, расстегнул пуговицу на джинсах, вжикнул молнией и спокойно стянул с себя остатки одежды, перешагнул через бортик ванной и бросил через плечо:
― Меня просто хотели ограбить. Твоё любопытство удовлетворено?
Хань с неподдельным интересом изучал надписи на бутылочках, что стояли на полках, но не мог прочесть ни одного слова. Ограбить хотели, ну да, как же... Кай сам выглядел как уличный грабитель, причём грабитель с пустыми карманами. Это какому же идиоту пришло бы в голову пытаться ограбить этого придурка? Никакому, именно что.
Врёт и не краснеет, скотина.
― Мыло подай.
― Что? А... ― Хань с пятой попытки нашёл мыло, которое всё это время смотрело прямо на него, и неловко сунул во влажную смуглую ладонь. Потом обнаружил, что если пялиться в слегка запотевшее зеркало, то всё прекрасно видно. То есть, Кая видно. Спину, например, где обнаружилось место с содранной кожей. И это походило на след от профессионального удара, в обычной драке такого не увидишь. То есть, следы от обычных побоев совершенно другие. Должны быть.
Хань не работал в полиции и не был врачом, но он принимал участие в съёмках так или иначе, поэтому насмотрелся всякого. И в памяти осталось многое, что не имело отношения к его специальности. Например, рекомендации и консультации медиков и гримёров. И такой след на спине для имитации побоев они бы забраковали, зато использовали бы, например, после боя на ринге хотя бы в боксе. Такой след мог остаться от внезапного точного удара, от которого Кай умудрился уйти в последний миг, и удар пришёлся бы вскользь. Ещё порезы: тонкие и аккуратные, почти все ― неглубокие, наиболее серьёзные ― на правом плече и несколько на предплечьях. Словно он дрался с противником, вооружённым ножом. Причём именно дрался, один на один. Не слишком-то похоже на ограбление, но на правду, кажется, Ханю рассчитывать не стоило.
― Вылезай уже.
Кай сунул голову под струи воды и смыл белую пену с волос, откинув ладонью тяжёлые пряди со лба, махнул рукой в сторону полотенца.
― Обойдёшься.
― Не испытывай моё терпение.
― И не собираюсь, но полотенце жалко. Кровь ещё идёт. Сначала давай тебя починим немного, а потом уже и полотенце...
Кай вздохнул, но из-под воды вылез. Коврик на полу немедленно потемнел от влаги.
Хань покопался в аптечке и повернулся к Каю, тот хмуро смотрел на него, но явно не испытывал смущения по поводу своей наготы. Хань, наверное, тоже не испытывал бы смущения, если бы обладал таким же сложением и красивым оттенком кожи, а позировал бы для художников и скульпторов.
Поколебавшись немного, Хань начал с раны на плече, после уделил внимание изрезанным предплечьям. Когда руки перестали выглядеть пугающе, занялся порезами на груди и аккуратно залепил их пластырями. Легче всего было нанести тонкий слой клея на места с содранной кожей на спине и на боку. Потом остались два пореза: на животе и над левым коленом.
Хань помедлил, неуверенно протянул руку и едва не отдёрнул, когда до узкой раны на животе остался жалкий сантиметр. Покосился на Кая и полюбовался на насмешливо вскинутую бровь. Выражение в тёмных глазах не поддавалось определению, либо Хань не желал сам определять, что же там себе думал Кай.
― Не бойся, не кусаюсь.
― Съедаешь целиком? ― фыркнул Хань и таки разобрался с оставшимися ранами. ― Ты расскажешь, что случилось? И откуда куча денег на столе?
― Ты же видишь сны, так? Вот и взглянул бы.
Это определённо означало жёсткое "нет". И Хань не испытывал ни малейшего желания строить догадки, потому что на ум шли только плохие предположения. Чёрт возьми, разве по-хорошему где-то можно достать столько денег за один вечер? Причём достать с такими вот последствиями? На Кае живого места не осталось. Ну ладно, осталось, если не делать из мухи слона, и всё же порезали его неплохо.
― Не могу.
― Почему? ― Кай небрежно обернул полотенце вокруг бёдер и опустился на бортик, чтобы рассмотреть пластыри над коленом.
― Сам же говорил про разделённые силы, помнишь? Мы с тобой оба представляем силу разума, объединяющую мысли, время и пространство, так? Я не вижу тебя.
― В смысле? ― Кай удивлённо вскинул голову. ― Мы же разговариваем и видим друг друга.
― Не в этом плане. Я не вижу тебя... "здесь", ― Хань коснулся пальцем своего виска. ― Не вижу, не слышу... Как глухая стенка. И я никогда не видел снов о тебе. Только если чужими глазами. Не твоими. Я вообще тебя не чувствую. Словно "слепое пятно".
― Угу. Зашибись. И как ты собираешься быть моим навигатором при таком раскладе?
― Легко. Если я знаю пункт отправления и пункт назначения...
― Остальную работу придётся делать мне, понятно. Спасибо.
― Пожалуйста. Никто и не говорил, что это будет синекура.
― Помолчи.
― А то что?
― Шею сверну.
― У меня крепкая шея.
― Вот и проверю.
― Не рычи.
― Не рычу.
― Рычишь.
― Не рычу.
― Рычишь! ― Хань стиснул кулаки и едва не "уронил" Кая в ванну от злости. Точнее, не Кая ― на Кая не получалось воздействовать. Хань едва не сдвинул саму ванну.
― Не рычу. И прекрати портить чужое имущество, или ты горишь желанием встретиться с теми, кто нас ищет? Я пока не готов к бегству в одном полотенце на босу ногу, уж прости.
Воображение Ханя немедленно заработало на полную катушку, почему-то представив, как Кай исчезает, а полотенце остаётся. А потом Кай за полотенцем возвращается, прихватывает его на глазах у изумлённой и шокированной публики и снова исчезает. Картинка получилась настолько забавной, что Хань невольно прыснул и сложился пополам от приступа смеха. Кай не оценил игру воображения, впрочем, Ханю и дыхания не хватило, чтобы в красках обрисовать представленное нужными словами. Пока он умирал от смеха, рассерженный Кай убрался из ванной, ещё и свет выключил, зараза.
Хань нашёл его минут через десять у кофеварки, отогнал за стол и сам налил кофе в чашки. Кай молча пил, глядя в окно, потом соизволил спросить:
― Так ты сможешь написать послание Тао?
― Допустим, хотя пострадать в библиотеке мне придётся. Но я пока слабо себе представляю процесс выяснения, где и когда он будет.
― Это легко. Ты же оказался как-то в прошлом.
― Я не уверен, что это именно прошлое. Помнишь послание в диске? Разные миры под одними небесами. И один мир, но под небесами разными... Я тут подумал... А что, если это не совсем время? Что, если это параллельные миры? То есть, время, возможно, тоже играет роль, но не ключевую. Вот смотри, там было сказано, что мы должны встретиться все вместе в определённый момент времени и в определённой точке, хотя этот кусок надо расшифровать ещё. Тем не менее, в одном месте и в одно и то же время, так? Но пересекать границы миров, скорее всего, можешь только ты. В любое время. Значит, именно в нужное время границы между мирами сотрутся, таким образом, все двенадцать окажутся в одном мире и в одно время...
― Стоп! ― Кай прижал ладонь к глазам. ― Притормози. Я потерял нить.
― Неудивительно, ― не удержался от сарказма Хань.
― Намекаешь, что я дурак? ― Глаза Кая предостерегающе сузились.
― Ну что ты... ― Хань выдержал паузу, дождался, когда Кай успокоится, и продолжил: ― Какие намёки? Прямым текстом сказал.
И он едва не свалился со стула после ощутимого удара в плечо.
― Эй! ― Кай сердито смотрел на него и намеревался, похоже, добавить ещё при надобности.
― Держи руки при себе, ладно? ― обиженно попросил Хань, растирая ноющее плечо. ― А то я же могу и дать сдачи.
― Жду с нетерпением.
― Сейчас нарвёшься. Тебя спасает только то, что ты и так уже пострадал.
― Жалкая отмазка.
Ладно, сам виноват. И Хань тоже врезал Каю в плечо. Попытался. Промахнулся и едва не свалился со стула вновь, но на сей раз по собственной вине.
― Надеюсь, тебе не пришло в голову использовать свои способности?
― Ну что ты, ради такой ерунды не стоит напрягаться. Это был обычный уклон.
Не совсем обычный, просто Кай оказался очень быстрым. Может быть, такой отпечаток накладывала на него способность к телепортации. А может, и нет. Кто ж его разберёт... Хань успокоился немного, оценивающе осмотрел Кая и пришёл к выводу, что эту заразу надо уложить спать. Перспектива тащить на себе Кая к дивану, если тот вдруг отключится, Ханя не прельщала. А отключиться Кай мог вполне, учитывая количество ран на нём. Крови он тоже потерял немало, так что...
― До дивана доберёшься без помощи? Или тебе костыли принести?
Кай не удостоил вопрос ответом, допил кофе и убрёл. Хань помыл чашки, вытер руки и заглянул в комнату. Кай уже вытянулся на диване, небрежно накинув на себя одеяло. В ногах у него пристроился Монгю в качестве грелки. Хань подошёл к дивану, аккуратно расправил одеяло и придвинул вторую подушку.
― Перестань.
― И не подумаю. Почему ты не хочешь воспользоваться моим предложением? Если будешь жить у меня, тебе не придётся так рисковать из-за каких-то денег.
― Какой ещё риск? Меня всё устраивает. Теперь отстань, упади где-нибудь и не подавай признаков жизни до утра, хорошо? Вроде бы мало прошу, да?
Хань выключил свет, забился в кресло и постарался устроиться там с комфортом ― опыт уже был. Интересно, когда в следующий раз он сможет переночевать дома? Покрутившись немного, Хань тихо спросил:
― У тебя хоть девушка есть?
Из темноты не донеслось ни звука. Видимо, Кай и впрямь не расположен к беседам...
― Постоянная? ― неожиданно последовал ответ спустя целую вечность. ― Ты серьёзно?
― А что такого я сказал?
― А ты подумай. У тебя вот есть?
― Н-нет... То есть... Есть одна хорошая подруга, но мы не то чтобы... То есть...
― Ты знаешь, о чём она думает?
Хань промолчал, потому что Кай ударил по самому больному месту. При желании он мог узнать мысли любого человека. Кроме Кая. И иногда он узнавал мысли машинально, сам того не желая. И... Знать, что тебе солгут ― пусть даже в мелочах ― это мучительно больно.
― Значит, знаешь. Сам догадаешься или тебе на пальцах объяснить? Я не умею того, что умеешь ты. Но я умею другое. Как, по-твоему, мне это объяснять? Как мне вообще кому-то объяснить, что я ненастоящий?
― Вполне настоящий.
― Уж конечно. Вся жизнь ― сплошная ложь. И ты прекрасно это знаешь, потому что у тебя жизнь такая же. В общем, нет у меня постоянной девушки. Короткие интрижки разве что. Без всяких обязательств и ожиданий. И тебе советую. Так проще.
Действительно проще. Но Хань не хотел этого. Он так не мог и не умел.
― Так что с тобой сегодня-то случилось?
Хань поймал лицом подушку, прилетевшую на его голос с дивана, и насладился тихим рычанием во тьме.
― Вторую кинь, мне как раз не хватает. Или одеяло.
― Обойдёшься. Заткнись и спи.
― И тебе хороших снов.
Кай не отреагировал, оставив последнее слово за Ханем, но Хань не сомневался, что утром ему это аукнется. Ничего, он переживёт как-нибудь, лишь бы как-то уломать этого упрямца и увезти к себе. Парочка эксцессов ― и Кай никуда не денется. Упрямство упрямством, но Кай точно не дурак, должен понимать, что им вместе и впрямь будет лучше, чем по отдельности. И должен замечать, что их способности усиливаются, когда они рядом друг с другом. Хань за всю жизнь не смог сделать и половины того, что сделал в компании Кая. А Кай никогда раньше никого с собой не водил сквозь время и пространство. Хотя, быть может, этот трюк работал только с Ханем, кто знает...
― Спокойной ночи, Кай.
Он прикрыл глаза и опустил голову на подушку, на ответ особо не рассчитывал, но через несколько бесконечно долгих минут различил тихое:
― Спокойной и хороших...
И с хорошими снами действительно повезло.
Пролог 0.4. 熏 (Сэхун)
Пролог 0.4. 熏 (Сэхун)
Монета неизменно падала на ладонь "орлом" вверх, сколько бы Сэхун её ни подбрасывал.
― С таким везением тебе можно любые ставки делать, чудак, ― авторитетно заявил парень, стоявший слева от Сэхуна за стойкой и наблюдавший за бросками. В ответ можно было лишь плечами пожать, что Сэхун и сделал, а после вновь подбросил монету.
За спиной ревели и орали столпившиеся возле открытого бара люди. Наверное, опять традиционное развлечение...
Сэхун посмотрел на часы ― время позднее, и впрямь развлечение. А вот ему не мешало бы пойти домой, но ноги не шли. И он не сделал задание на утро. Пустяки, конечно, с его чутьём на погоду уж как-нибудь выкрутится, но всё же. Он вчера пообещал Мину, что всё приготовит вовремя и хорошо, надо бы сдержать слово, только так лениво... Мину расстроится, и пригласить её куда-нибудь точно не выйдет. Хотя и приглашать-то некуда ― Сэхун только вот по таким местам и шлялся, само собой выходило.
― Эй, на кого поставишь?
― А на кого можно? ― безразлично спросил он.
― Там два придурка: один с ножами, другой с голыми руками. Сам посмотри.
Сэхун обернулся, скользнул взглядом по небольшой площадке, где разравнивали песок к бою широкими лопатами, различил типа в светлой одежде, поигрывающего складными "бабочками" и корчившего рожи толпе зрителей, чуть презрительно хмыкнул, поискал предполагаемого противника, не нашёл и привычно пожал плечами.
― Пусть будет тот, что с голыми руками. ― И Сэхун нашарил несколько смятых бумажек в кармане. Деньги перекочевали в лапы букмекера, а Сэхун вновь отвернулся к стойке. Бой его ничуть не интересовал, как и ставка. Проиграет ― ну и ладно, выиграет ― хорошо, но без разницы.
― Пить что будешь? ― поинтересовался возникший ниоткуда бармен, которого Сэхун уже полчаса пытался высмотреть.
― Яблочный сок.
С каменным лицом бармен взял чистый стакан и наполнил соком, молча придвинул к Сэхуну и смахнул деньги со стойки, заодно ухватив и монету для подбрасывания.
― Эй, отдай. Вот, другую возьми. ― Сэхун протянул бармену монету на замену и получил обратно своё "сокровище". И в самом деле сокровище, потому что монета была бракованной ― "орёл" с обеих сторон, незаменимая штука для решения споров.
Он повернул голову и осмотрел стоявших рядом людей, те полностью уделяли своё внимание происходящему на площадке и дружно ревели после каждого удачного или пропущенного удара.
Серые люди, тусклые огни фонарей, затёртые и пыльные вывески... Сэхун здесь задыхался и испытывал стойкое ощущение, будто он бабочка под стеклом в искусственном мире, и кто-то наблюдает за ним, чтобы проверить, как он сумеет прижиться здесь, где нет ничего настоящего. Кажется, настоящими были только он и Мину, а всё остальное ― дурной сон с заброшенными и пыльными декорациями.
Сэхун поймал себя на том, что машинально рисует пальцем на поверхности стойки римские цифры. Получалось у него всегда и неизменно двенадцать. Ему даже снилось это постоянно. Только двенадцать. Антураж менялся, а суть оставалась прежней. Постоянно ― двенадцать. Двенадцать делилось на один, два, три, четыре и шесть без остатка, но это ни о чём Сэхуну не говорило. Ещё в году двенадцать месяцев, если забыть о лунном календаре. И на небе двенадцать знаков Зодиака. И двенадцать ― это дюжина. А толку? Всё это по-прежнему ни о чём Сэхуну не говорило, но "двенадцать" продолжало преследовать его всюду и начинало казаться столь же реальным, как он сам.
― Ты выиграл, парень, держи монету. ― Букмекер небрежно сунул ему скатку банкнот, черкнул что-то на бумажке и пошёл к очередному счастливцу. Люди неохотно расходились, позволяя рассмотреть валявшегося на песке типа. "Бабочки" исчезли из его рук, светлую одежду пятнала кровь, но явно чужая. Беднягу окатили холодной водой из ведра, привели в чувство и отбуксировали на лавку, чтобы оклемался и убирался после домой.
Сэхун поискал взглядом победителя, но так и не нашёл. Ну и ладно. Он сунул выигранные деньги в карман и глянул в сторону небольшого монитора над стойкой. Теперь, когда вопли стихли, звуковой фон создавал голос диктора. Погода на завтра...
Сэхун вскинул голову, прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям.
― В полдень будет дождь, ― пробормотал он.
― Откуда ты знаешь? Говорят, ясный день.
― Врут. Дождь будет, ― скупо улыбнулся бармену Сэхун. ― А вечером будет ветрено.
― Ты что, в гидрометцентре работаешь?
― Ещё нет, учусь только, но планирую. А что?
― Поспорим на погоду?
― Не советую. Я ни разу не ошибся ещё. Будет дождь, в полдень. А вечером поднимется ветер.
Сэхун поднялся с высокого табурета, отодвинул опустевший стакан и, сунув руки в карманы, побрёл по широкому тротуару мимо песочной площадки. В глаза бросился тормозной след на сером асфальте. Судя по колёсам, мотоцикл. Забавно, а он не слышал рёва движка за всё время, что проторчал у стойки.
Рядом остановилась машина, в окно выглянул лохматый парень.
― Такси надо?
Сэхун поразмыслил, вспомнил про скатку в кармане и полез в салон. Сегодня можно было и на такси покататься. Может, стоило завтра и самому в боях поучаствовать? Хотя нет, вряд ли, Мину бы не одобрила. Если Сэхун заявится на занятия с побитой рожей, то может не мечтать о свидании. Мину строго посмотрит на него с немым осуждением в огромных лучистых глазах. Это всё равно будет выглядеть красиво, но бесперспективно для него. Она и так с осуждением посмотрит, когда обнаружит, что он слово не сдержал и работу не подготовил.
Куда ни кинь...
В салоне он задремал и вновь увидел тот же сон: огромный циферблат под ногами, римские цифры, двенадцать, вода и ветер вокруг, тёмная бесконечность, чёрное и белое, и кто-то смотрел на него... Смотрел с "той" стороны. Быть может, даже звал, но он не слышал. И уйти тоже не мог. Какая-то замкнутая, словно сфера, ловушка, из которой невозможно выбраться. Или возможно, но Сэхун не представлял, как это сделать. Было что-то ещё, но он не мог поймать это и вспомнить. Что-то важное, самое важное, но неуловимое.
"Иди".
Куда и как? Как Иисус по воде, что ли? Сэхун сильно сомневался в том, что способен двигаться по воде как по суше.
"Просто иди. Не стой на месте".
Кажется, этот шёпот Сэхун улавливал лишь кусочками. Разрозненными кусочками, упуская больше половины важной информации.
"Дай мне ориентир. Я найду тебя сам".
Сэхун вдруг подумал о Зазеркалье и Алисе, а ещё об игральных картах. Ни к селу ни к городу, но выкинуть эти мысли из головы не выходило. И он сам себе напоминал мартовского зайца, хотя по логике должен был быть Алисой, упавшей в нору. Меньше надо увлекаться литературой, и плевать, что книга входила в программу и требовала обязательного прочтения. Лучше получить оценку похуже, чем спятить после от необъяснимых ассоциаций.
"Заяц, зеркало..." ― растерянно дрожал вокруг Сэхуна шёпот во тьме.
Алиса, нора и прочий бред, ага. В мыслях Сэхун и не такую цепочку мог изобразить. Менее бредовой она от этого не становилась.
"Всё, понял! Знаю это место. Завтра?"
Завтра в полдень будет дождь, а потом поднимется ветер. Точный прогноз.
"Оденусь потеплее", ― пообещал кто-то с "той" стороны. Шёпот прозвучал близко, так близко, что только руку протяни...
Сэхун и протянул...
...чтобы проснуться у ворот студенческого городка.
― Приехали, эй! ― Водитель обернулся и весело подмигнул Сэхуну. ― Ну и здоров ты спать.
― Ага... ― Он расплатился с таксистом и выбрался из салона. Потоптался у ворот и пришёл к выводу, что недавний сон теперь походил на ещё больший бред.
Вскинул голову и полюбовался на небо. Там ярким фонарём висела луна. Почему-то стало вдруг зябко и неуютно. Сэхун невольно передёрнул плечами и торопливо зашагал к нужному корпусу. Перспектива снова уснуть пугала, но лучше попытаться выспаться, чем явиться на занятия с осунувшейся рожей ― Мину не оценит.
Утро началось небанально ― объявили о практических часах. Сэхун озадаченно уставился на лист с разметкой и поискал своё имя.
― О Сэхун, ты спасён сегодня, но завтра с тебя два выполненных задания, ― строго предупредила Мину.
― Уже бегу делать, ― без энтузиазма в голосе ответил Сэхун и убедился, что он опять остался без пары. Мину ехала на практику в компании весёлой болтушки из другой группы, что радовало. Лучше болтушка, чем какой-нибудь восторженный поклонник. Себя к восторженным поклонникам Сэхун не относил ― он был единственным и неповторимым.
Мину протянула ему ключи от фургона.
― Надеюсь, ты хорошо водишь, поэтому имущество не пострадает.
― Вожу лучше всех. ― Он постарался быть убедительным, но вышло не особо, поскольку Мину смотрела на него с сомнением. ― Куда ехать?
― К Зеркальному ручью, это за городом. Километров семьдесят к северу. Найдёшь. Там у дороги есть знаки... Что-то вроде фермы, где разводят кроликов. Раньше там была станция, но теперь уже нет. Зато есть сейсмограф и пункт наблюдения с телескопом. Надо снять данные. Ты же справишься? ― Мину вручила ему два бланка для данных. Полагалось брать один, но Сэхун вечно с первого раза заполнял всё с помарками, поэтому Мину привыкла выдавать ему запасной.
― Ещё бы.
Сказать Сэхуну много чего хотелось, как и сделать, но когда дело касалось Мину, его желания начинали резко расходиться с его возможностями. Вот и сейчас сидел дубом вместо того, чтобы производить наилучшее и неизгладимое впечатление. Соответственно и поехал на практику в гордом одиночестве.
Как он и предсказывал накануне, в полдень пошёл дождь. Причём именно в тот момент, когда он снимал показатели с сейсмографа. Видимо, специальный фокус небес, чтобы жизнь казалась Сэхуну ещё менее прекрасной. Пока добежал до фургона, промок до нитки и загубил один из бланков. Хорошо ещё, что внутри валялась сухая тёплая одежда. Он быстро переоделся, переждал дождь и поехал к пункту наблюдения.
Вот тут и начались осложнения. К пункту ни одна нормальная дорога не вела. Как объяснили местные, надо было ехать через пустошь напрямик, придерживаясь северо-западного направления. Дескать, пропустить пункт будет сложно, там и сам увидит.
Сэхун послушно проехал через пустошь, но вскоре застрял. Землю развезло после дождя, колесо фургона угодило в яму с грязью ― и привет. Сэхун тщетно пытался вытолкнуть фургон, но фургон был таким большим, а он в сравнении с машиной таким маленьким. Гиблое дело.
Ладно, танки в поле не сдаются, поэтому... Поэтому Сэхун сунул в карман бланк, взял фонарик и почесал по пустоши на своих двоих. Вряд ли так уж далеко, успеет сбегать, снять показания и вернуться, а там позвонит кому-нибудь, чтобы его либо забрали, либо помогли вытащить фургон.
Сэхун притормозил на холмике, развернул план местности и повертел. Ничего не понятно. Север там, запад тут... Сунув план обратно в карман, он зашагал бодрее. Вокруг стелилась пустошь, под ногами хлюпала грязь, над головой летали птички... и гадили.
― О Сэхун, надеюсь, ты счастлив, ― пробормотал себе под нос и перепрыгнул через лужу. ― Как никогда счастлив. Чтоб оно всё...
Спустя полчаса Сэхун нигде не увидел признаков пункта, зато увидел какого-то человека, плотно упакованного в тёплую одежду. Тот торчал у Зеркального ручья. Кстати, откуда тут Зеркальный ручей, если Сэхун шёл на северо-запад и должен был, по идее, оставить ручей за спиной? Неважно... Впереди маячил абориген, можно спросить дорогу у него.
Сэхун помахал рукой и окликнул "аборигена". Тот повернулся в его сторону и тоже помахал. Ну вот и отлично. Сэхун зашагал быстрее, внимательно разглядывая незнакомца. На таком расстоянии немногое и рассмотришь, но каждый шаг это расстояние сокращал.
Скоро Сэхун отметил, что "абориген" совсем мальчишка, белокурый, изящный и симпатичный. И этот "абориген" несколько странновато смотрел в сторону Сэхуна: его блестящие глаза метались из стороны в сторону, хоть и смотрели в нужном направлении. Как будто незнакомец пытался увидеть Сэхуна, но у него это не выходило.
― Эй, пункт наблюдения далеко? ― спросил Сэхун, когда до незнакомца оставалось шагов десять.
― Пункт наблюдения? А почему не заяц и зеркало? Иди. Просто иди. Не стой на месте, ― знакомо проговорил странный паренёк. Он по-прежнему не видел Сэхуна. Скорее всего. Ведь его глаза всё так же скользили по Сэхуну, но не задерживались.
― Ты...
― Сэхун. Ведь это твоё имя? ― улыбнулся незнакомец и протянул руку. Сэхуну осталось лишь коснуться побелевших от холода пальцев. И он это сделал, чтобы в следующий миг всё вокруг изменилось: наполнилось красками, звуками, запахами... И незнакомец наконец посмотрел прямо ему в лицо.
― Вот ты какой, Сэхун. Привет.
― Ты... Кто ты? ― только и смог спросить Сэхун, продолжая удерживать странного незнакомца за руку.
@темы: 12, EXO, fanfiction, K-pop