I have another wind to ride ©
Название: 開晗
Автор: Шу-кун
Пейринг/Персонаж: Ким Чонин ( Кай, Kim Jongin /김종인 )/Лу Хань ( Лухан, Lu Han /루한 ) - центрик, ОТ12
Рейтинг: пока неведом верхний предел, предположительно ― R
Жанр: нф, экшн, ау, броманс, + вбоквелы разных жанров по мере авторской/читательской распущенности
Размер: без понятия (но уже точно миди)
Предупреждения: своеобразная структура; за основу взят концепт ЕХО (на данный момент времени), в котором автор соизволил что-то уточнить, что-то несколько вольно трактовать, дабы уложить в цельную теорию, ну и поскольку всё может двести пятьдесят раз поменяться... посему ― АУ
Размещение: запрещено
Авторские примечания: по концепту; для Лолы и Сэс, за что боролись...
Утро ознаменовалось разделом имущества. Почти. Кай намеревался ехать в центр города на байке, навьюченный справочниками, чертежами, рулоном с картой и прочим барахлом. Ханю поплохело, когда он увидел это душераздирающее зрелище. Поэтому он и решил продемонстрировать, кто тут старший и главный, а кто младший и должен сидеть тихо и не отсвечивать.
Демонстрация провалилась сразу же ― Кай просто-напросто не признавал авторитет Ханя. На шпильки он не реагировал вообще никак, даже ухом не повёл, когда Хань наступил ему на ногу сначала случайно, а потом ― намеренно. Пришлось отобрать все вещи и запихать в багажник, чтобы там их запереть. Только после этого Кай соизволил забраться в салон и отвернуться к окну в своём обычном режиме: отстранённое выражение на лице, холодный взгляд, прижатый к нижней губе палец... Не хватало лишь таблички на груди "Ушёл в себя, не беспокоить".
Хань повернул руль и плавно пустил машину по дороге, бросил быстрый взгляд на Кая и тут же уставился на серое полотно впереди. Этот жест, когда палец Кая касался его же нижней губы, выглядел немного детским и трогательным.
― Послушай, я ведь не шутил.
Ноль реакции. Словно Кай его и не услышал вовсе, окунувшись с головой в размышления.
― В смысле, ты действительно можешь пожить у меня. Так удобнее будет, учитывая обстоятельства.
Наконец Кай соизволил повернуть голову и посмотреть на него.
― Я тебя не знаю. С какой стати я должен принимать это предложение? И ты сам слышал, мне нечем платить за жильё.
― Ты можешь пожить у меня просто так. В конце концов, у меня есть предложение для тебя, это касается работы. Мне нужен танцор.
― Нет.
― Но почему?
― Я не зарабатываю танцами.
― А... Э? Совсем? Зачем же ты танцуешь?
― Для себя. Я люблю танцевать.
― И что тебе мешает соединить приятное с полезным?
― Нет.
― О Господи... Ладно, пока вернёмся к твоей проблеме...
― У меня нет проблем, ― равнодушно обронил Кай и отвернулся к окну, заодно опустил стекло, и ветер тут же заиграл его длинной чёлкой.
― Есть, ― упрямо возразил Хань. ― Тебе жить негде.
― Я не хочу с тобой жить.
― Не вопрос, можешь сутками торчать на чердаке. В гордом одиночестве.
― У тебя есть чердак? ― По крайней мере, в низком голосе впервые прорезались нотки слабого интереса.
― У меня есть даже гараж и подвал. И балкон с бассейном.
― Бассейн прямо на балконе? ― Кай умел быть ядовитым и ехидным, когда хотел.
― Нет, под. Выходишь на балкон и прыгаешь в бассейн, предварительно убедившись, что там есть вода. Так что, чердак тебе подойдёт? Денег брать с тебя не собираюсь. Всё равно чердак надо приводить в нормальный вид, да и не пользуюсь я им.
― У меня собака.
― Мне нравятся собаки.
― У меня байк.
― У меня очень большой гараж, ― подумав, ответил Хань.
― Ты китаец.
― Ну да... ― Он ошарашенно моргнул: это ещё что за нелепая отмазка? ― А ты шовинист?
― Да.
― Отлично, можешь забыть об этой формальности ― мы оба не местные жители, коль уж на то пошло.
― Чёрт, а про это я забыл, ― вздохнул Кай. ― Уел.
― Тебе обязательно придумывать причины, лишь бы не принимать моё предложение?
― Слушай, я тебя не знаю, впервые в жизни вижу, а ты тут весь такой улыбчивый, с душой нараспашку, милый парень... Тебе не кажется, что моя реакция более чем естественная? Никто в здравом уме не станет предлагать такому, как я, бесплатное жильё в собственном доме. И ты ни черта обо мне не знаешь. Бесплатный сыр бывает... сам знаешь где. Но даже если я приму твоё предложение, не надейся, что я соглашусь на ту сомнительную работу, которую ты мне пытаешься втюхать.
― Вау, ― восхищённо выдал Хань, впечатлённый столь длинным и содержательным высказыванием от обычно немногословного человека.
― Что?
― Какой ты недоверчивый. И подозрительный. У тебя мания?
― Типа того, ― буркнул Кай, вновь отвернувшись.
― Но я, правда, милый.
― Я вижу. ― Судя по тону, Кай видел нечто совершенно иное, но уточнять, что же именно, Хань не стал. Чтобы поберечь собственные нервы.
Он проторчал почти два часа у крыльца учебного заведения в ожидании и размышлениях. Нужно было как-то уговорить Кая на переезд. Пускай не ради съёмок, а ради безопасности. Разумеется, сейчас Хань понимал, что им собираться вместе опасно, но пока их всего двое, и они нужны друг другу. Даже если на них нападут, то рядом будет Кай, который сможет не только исчезнуть сам, но и прихватить с собой Ханя.
Кай появился уже без справочников и карты, налегке, и остановился на верхней ступеньке, заметив знакомую машину и Ханя. Сунув руки в карманы, медленно спустился и подошёл. Хмурый взгляд из-под длинной чёлки и кривая усмешка на губах.
― Ты вообще работаешь? Такое впечатление, что тебе время некуда девать.
― Вообще-то у меня полно работы, но приходится торчать тут и ждать тебя.
― Тебя об этом не просили.
― Перестань, а? Ты мне нужен, и мы оба это понимаем. Какого чёрта? Я предлагаю тебе чердак у меня дома. Бесплатно. Взамен ты поможешь мне освоиться. У меня есть ещё предложение для тебя, но соглашаться или нет, ты будешь решать сам. Не могу же я заставить тебя, в конце концов. Просто выслушаешь хотя бы, когда будешь в настроении.
― Нет.
― Что нет?
― Это ответ на все твои предложения. ― Кай явно вознамерился обойти Ханя и убраться по своим делам, но последний решительно заступил ему дорогу.
― Я не понимаю. Объясни так, чтобы дошло.
― Не собираюсь. И не должен.
Хань бросил ладонь на чужое плечо, но запястье сдавило, будто тисками. И Кай резким движением оттолкнул его, прижал к машине. Эти действия говорили о гневе, а вот тёмные глаза оставались спокойными.
― Не будь идиотом. ― Очень тихо, так, что Ханю приходилось почти читать по губам. ― Я пользуюсь телепортацией. Уже давно и часто. Если у нас есть враги, они непременно заметили это. По крайней мере, такая вероятность существует. Поэтому нельзя рисковать и подставлять под удар ещё и тебя.
Это было неожиданным и почти невероятным. Хань и подумать не мог, что причина будет именно такой. Всего несколько едва слышных слов, а ему стало тепло.
― Придурок ты... Под какой удар? Если ты будешь рядом, то сможешь вывести меня из-под удара самым надёжным образом. Надеюсь, ты ещё помнишь, что я пока немногое умею? С тобой мои шансы выжить и научиться большему выше, чем если бы я был один.
― Сам придурок. Это ты предлагаешь совершенно незнакомому человеку жильё.
― Ты не похож на самого разыскиваемого преступника современности.
― А я тихий маньяк.
― Тоже не похож.
― В этом вся прелесть ― в маньяке никогда не заподозришь маньяка.
― Хватит нести чушь. Садись в машину, и поехали за твоими вещами, ― резко поставил точку Хань и гостеприимно распахнул дверцу. ― Кстати, ты так и не представился...
― Ещё лучше, ― восхитился Кай и привычно сунул руки в карманы. ― Ты предлагаешь переехать к тебе не просто незнакомому человеку, а человеку, даже имени которого не знаешь...
Хань молча сгрёб умника за шиворот и попытался запихнуть в салон. Ничего не вышло: умник был крупнее, сильнее и не испытывал никакого почтения перед старшим по возрасту. Через пару минут, правда, умник застыл в весьма интересной позе: упёрся ногой в колесо автомобиля, чуть развернулся и удерживал за пояс прижатого к себе Ханя. Тот пыхтел и шипел, чтобы его отпустили, пока не наткнулся взглядом на человека в строгом костюме и с седыми висками. Видимо, один из преподавателей, потому что Кай немедленно его отпустил и отвесил неуклюжий поклон, неразборчиво пробормотав имя.
― Отмечаете успехи по учёбе, Ким Чонин?
― Что-то вроде, ― буркнул Кай и сделал то, на что его столько времени уламывал Хань, ― полез в салон сам и довольно поспешно. Хань пробормотал подходящие к случаю слова, захлопнул дверцу и мигом устроился на месте водителя, после чего стартовал, пока его пассажир не совершил побег.
― Твой наставник?
― Не твоё дело.
Как мило. Он вообще разговаривать не любит, или так везёт лишь Ханю?
― Сколько тебе нужно на сборы?
― Нисколько. Я не собираюсь ехать к тебе.
― Послушай... ― притормозив на перекрёстке, начал Хань и повернул голову к Каю. Не успел. С минуту пялился на пустое сиденье, пока не забибикали стоявшие за ним машины. Сжав губы, он проехал пару кварталов и решительно повернул в сторону пригорода.
Вот так, да? Нагло пользуется своими способностями? Ну и ни черта, Хань тоже упрямый.
Он подъехал к дому Кая, когда тот заводил байк. Увидев серебристый автомобиль, Кай вскинул голову и принялся изучать облака в небе.
― Это было невежливо, ― заявил Хань, выбравшись из машины.
― Угу.
И этот... этот сорвался с места, красиво прошёл поворот и почесал по дороге.
Хань выругался себе под нос, шмыгнул в салон, торопливо развернулся и погнался следом. Со смеху умереть можно! Он тут изо всех сил уговаривает Кая, предлагая решить все проблемы одним махом, а тот глупо упирается. Какого чёрта?
Через пару километров Хань потерял Кая из вида. Пришлось остановиться и признать поражение. Невозможно помочь человеку, если тот сам не желает, чтобы ему помогали.
Он устало откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Ладно, должен же Кай вернуться домой... Или?
Хань попытался мысленно нащупать "слепое пятно". Это оказалось не так просто, как он полагал. То есть, он даже представить себе не мог, как выглядит мир, если воспринимать его не глазами, не на слух, а в спектре мыслей. Разумы людей зависели от их восприятия: одни думали картинками, другие ― мысленными понятиями, похожими на слова, и звуками, третьи - чувствами. Но на самом деле каждый смешивал всё это, просто в разных пропорциях. Легче всего было с теми, кто думал картинками, сложнее ― с чувствами. В суматохе обрушившихся на Ханя мысленных волн тысяч людей найти "слепое пятно" представлялось грандиозным подвигом. Почти сразу он взмок так, словно стоял дома под душем, в висках закололо, потом сдавило голову, будто обручем. Он распахнул глаза, но понял, что ничего не видит. Совсем. Вокруг была лишь тьма.
"Кай?.."
"Оставь меня в покое!"
"Кай... Помоги мне..."
Чернота навалилась на него, стала душить.
"Пожалуйста, Кай".
Он не понял, произнёс ли это вслух, подумал ли, нафантазировал ли себе сам, но именно это стало последним, что он запомнил. Из реального.
Потому что потом он увидел сон.
На "колесе двенадцати" налился светом третий символ.
Ночь на город опустилась ясная и звёздная, поэтому развалины, роскошные шатры офицеров и плохонькие палатки солдат виднелись во всей "красе", рассказывая о недавних событиях: Дун Чжо бежал, и в Лояне встали лагерем объединённые войска.
Тао ронял аккуратные белые стружки себе на сапоги, вырезая из яблоневого полешка новый талисман ― в память о былых сражениях и на удачу в грядущих боях. Он вырезал тигра, потому что служил под началом южного полководца, наместника Чанша, ― Сунь Цзяня. Князь Сунь Цзянь поставил шатёр там, где прежде величественно стоял дворец Цзяньчжан. Ныне же... Ничто не вечно под небесами. Дворец разрушили по приказу Дун Чжо, даже императорские могилы разрыли. Князь велел привести всё в порядок ― насколько это возможно, и Тао весь день гонял солдат и следил за работами. Не то чтобы он не устал... Обычные дела выматывали его куда больше, чем бой от рассвета до заката. Не про него это. Лучше крушить шестом вражеские головы, чем разбирать склоки и быть надсмотрщиком.
Тао на миг отвлёкся от незаконченной фигурки тигра и взглянул на павильон, что возвели на месте храма предков. Перед закатом там зарезали быка и принесли жертвы, а после все разошлись. Кроме него. Со стороны павильона ветер иногда доносил аромат благовоний, смешавшийся с запахом крови.
Тао осторожно вычертил остриём ножа полоску на спине тигра и посмотрел вверх. Небесный Тигр гнал Звёздного Оленя. Придворные мудрецы добавили бы ― в Чанань. Ведь именно туда Дун Чжо сбежал, прикрывшись тем, что якобы столица нужна новая. Объединённым войскам не хватило времени, чуть-чуть, ещё немного ― и Дун Чжо сидел бы уже в темнице, дожидаясь кары за все свои преступления. Но времени не хватило, да. Такое часто случается, так что и сожаления вроде ни к чему, но Тао сожалел ― остро, до почти настоящей изматывающей боли в груди.
― Господин пропустил ужин, ― тихо сообщил слуга, подкравшийся по обычаю совершенно бесшумно. Тао даже не вздрогнул от неожиданности, привык уже.
― Я не голоден. Что отец?
Отцом он называл Хуан Гая, в чью семью его приняли лет десять тому назад, а то и больше. Хуан Гай состоял при особе князя и числился его личным офицером и доверенным лицом. В бой князь и приёмный отец Тао всегда шли вместе и в первых рядах, поэтому уважение к отцу распространялось и на Тао, который по молодости не совершил пока ничего выдающегося. Все знали, что Хуан Гаю он не родной сын, но ждали от него великих свершений. Плохого о нём не болтали, ведь ничего предосудительного он не делал: слушал отца и служил Сунь Цзяню по мере своих сил и возможностей. Ну и да, это была его первая война.
― Отец господина долго беседовал с тай-шоу, потом удалился почивать в шатёр. Распоряжений никаких не было.
― Тем лучше. Ступай.
― А ужин как же? Господин с утра...
― Ступай, говорю. ― Тао любил поесть, это верно, но сегодня, когда довелось увидеть разорённые могилы и жертвоприношение, да и в нос бил запах крови... Чувство голода притупилось.
Слуга всё же ушёл, оставив его в покое. И Тао вновь склонился над тигром, вырезая правую переднюю лапу. Славный зверь, хищный и опасный, но справедливый ― зря не нападёт.
Закончить с тигром Тао не позволили: прибежал запыхавшийся солдат и доложил, что в колодце, которым планировалось воспользоваться, нашли труп. Тао спрятал незаконченную фигурку на груди, нож вернул в чехол на поясе и отправился смотреть колодец. Вокруг каменного кольца толпился десяток с факелами. Они то так, то эдак пытались рассмотреть, что же там на дне. Ясное дело, что ничего-то у них не выходило, несмотря на звёздную ночь и огонь.
― Верёвки несите, надо вниз спуститься, ― велел Тао, отогнав солдат от кольца. Заглянул туда ― темно, а запах плохой, в самом деле.
― Да кто ж туда полезет? ― забормотал десятник. ― А ну как там якша сидит да схватит за задницу?
― На кой ему ваши грязные задницы? ― отмахнулся Тао от столь нелепого заявления, хотя и впрямь страшновато было спускаться во тьму к покойнику.
― Не полезу, ― набычился один из солдат. Остальные, судя по лицам, тоже струсили. ― Не к добру покойника тревожить. Может, и нет там якши никакого, но покойник точно есть.
Тао вздохнул и отобрал у десятника факел. К бесам. Ему не по себе, конечно, но простым солдатам ни к чему знать такие детали. Обвязавшись верёвкой, он сел на край каменного кольца, свесил во мрак ноги и посветил себе. Не видно ничегошеньки.
Спускался он медленно и осторожно, время от времени водя факелом, чтобы проверить, далеко ли до дна. Дурной запах постепенно усиливался, и он прижимал рукав к носу ― хоть немного легче дышать. Пару раз глянул вверх ― словно из бесконечной трубы посмотрел.
Хоть Тао и подсвечивал себе факелом, но всё равно ткнулся ступнёй в дно внезапно, а потом едва не плюхнулся на задницу, различив белое лицо покойницы прямо перед глазами. Она сидела, привалившись к каменной стене и безвольно раскинув ноги. Дорогая одежда, изысканные украшения, немного растрепавшаяся причёска, массивные браслеты на запястьях и атласный мешочек в руках. Мёртвые пальцы не сжимали его, держали свободно, будто подавали Тао.
Внутри Тао нашёл красную шкатулку с замком из золота, открыл и неверяще уставился на яшмовую печать с пятью драконами и иероглифами в стиле чжуань, гласившими: "Принявший веление неба да процветает в веках". Он не знал, как долго просто глупо таращился на предмет в руках и пытался поверить, что держит императорскую печать. Собственными руками. Государственную печать. Ту самую.
Человек, владеющий этой печатью, практически...
Тао торопливо спрятал печать в шкатулку, шкатулку запихнул в мешочек, а мешочек повесил на пояс. Он, конечно, знал мало. Даже не знал собственного прошлого, лишившись детских воспоминаний. Просто найдёныш, принятый в семью Хуан из милосердия. Но он знал точно, что о печати болтать не следует. И видеть её никому не надо. Другое дело, что спрятать её было совершенно некуда. Оставить в колодце? Но ведь сейчас придётся вытащить труп женщины, расчистить тут всё. Спрятать на трупе? Тоже негде. Внутри? Нет уж, бедная женщина и так спасла печать от заговорщиков ценой собственной жизни, не годилось творить такие вещи с её телом. Может, никто и не обратит внимания на мешочек у него на поясе ― мало ли. Все знали, что он любит вырезать фигурки из дерева, отчего бы и не носить их в мешочке?
Тао поспешно нашарил на груди незаконченного тигра и сунул в мешочек к шкатулке. Если спросят, достанет тигра и покажет. Если что-то пойдёт не так, придётся... Думать об этом не хотелось.
Он выбрался из колодца и велел поднять тело погибшей женщины. Пока солдаты возились с верёвками и поднимали покойницу, некоторые бросали косые взгляды в сторону Тао. Он изо всех сил старался вести себя так, словно ничего не случилось, но руки дрожали от волнения. Не каждый день простой человек решает судьбу государства.
― Что тут у вас такое? ― строго вопросил сотник в цветах Юань Шао. Судя по повязке, из городской стражи.
― Расчищаем колодец, ― шагнул вперёд Тао как старший по званию. ― Думали, что засыпало, но нашли тело какой-то женщины.
Солдаты как раз положили покойницу на расстеленный на земле плащ. В свете факелов заблестели украшения.
― Побрякушки снять ― пойдут на армейские нужды, ― решил сотник.
― Не снимать, ― чуть повысив голос, отменил приказ Тао. ― По украшениям её могут опознать близкие. И эти украшения принадлежат её семье. Коль они пожелают, сами отдадут их на армейские нужды.
― Не припомню господина в числе офицеров Сунь Цзяня. Но вижу, господин сам не побрезговал кое-что снять с покойницы. ― Сотник надменно указал на мешочек на поясе Тао.
― Это ей не принадлежало. Тут я ношу фигурки из дерева, которые вырезаю в свободное время.
Солдаты за спиной Тао нестройно загудели, подтвердив, что он и впрямь вырезает фигурки и носит при себе.
― Пусть господин отдаст мне мешочек.
― С какой стати?
Дело постепенно принимало скверный оборот. Какого беса стражу занесло на территорию южан? И какого беса сотник так привязался к мешочку? Хотя понятно, почему привязался. Мешочек выглядел слишком дорогим и плохо сочетался с обликом Тао. Тем не менее, сотник не имел права увидеть печать. Никто не имел. Печать следовало отдать только князю ― и никому больше.
― Господин понимает, что неподчинение приказу городской стражи...
― Я не понимаю, кто дал тебе право приказывать мне. Я служу тай-шоу Сунь Цзяню, а не твоему господину. И все решения в Лояне принимаются советом князей, а не Юань Шао единолично.
Интересно, если сотник отступится, успеет ли Тао к утру раздобыть похожий мешочек, но поплоше, ведь настоящий могут опознать придворные.
― Пусть господин немедленно передаст мне мешочек, или я буду вынужден взять господина под стражу.
Тао протянул руку, и десятник тут же подал ему боевой шест, окованный металлом. Сотник верно расценил жест и приказал схватить "заговорщиков". Тао выдвинулся вперёд, вращая оружие над головой и не позволяя никому приблизиться к колодцу и трупу на плитах. Стражники нерешительно потянули мечи из ножен. Пятнадцать на одиннадцать, не так уж и плохо.
Десятник вскинул лук и натянул тетиву. Остальные девять солдат тоже взялись за мечи.
Тао продолжал вращать шест и прикидывать соотношение сил. Войска Юань Шао мало участвовали в боях, зато южане постоянно были в первых рядах ещё с начала восстания "жёлтых повязок" ― такие не испугаются и не побегут. Плохо одно лишь ― теперь нельзя упустить ни одного человека из стражи: либо брать в плен, либо убивать. Ведь если о случившемся станет известно, и отыщется хоть один свидетель, готовый обличить южан перед советом князей...
Первым бросился на Тао сотник. Быстрый уклон ― и сталь зазвенела, ударившись о шест. Резкий взмах ― и сотник распрощался с мечом, тот улетел в колодец.
― Хватайте его, ну же! ― рявкнул он на рядовых.
В воздухе просвистела стрела и вонзилась в глаз одному из нападавших. Часть сил оттянули на себя солдаты из десятка, а Тао танцевал с шестом, укладывая на плиты противников одного за другим мощными ударами. Действительность превзошла ожидания ― воины Юань Шао оказались совершенно не готовы к сопротивлению. Более того, когда на плиты упал восьмой солдат, сотник развернулся и помчался прочь, не разбирая дороги. Паршиво. От стрелы он уклонился, да и стрелять по быстро движущейся мишени ночью ― занятие не самое благодарное для посредственного стрелка.
Тао ударом по голове уложил ещё одного стражника, крикнул, чтоб не позволяли уйти оставшимся, и кинулся следом за беглецом.
Улочка за улочкой, запущенный сад, мёртвый ночью крошечный рынок, стена... Он перемахнул через стену, оттолкнувшись шестом от земли, перекатился по траве и отметил с болезненным сожалением, что сотник почти добрался до ворот дома, где обосновался Юань Шао. Сколь бы быстро Тао ни бежал, догнать не смог бы ― не хватало времени. Чуть-чуть. Всего капельку.
Не хватало.
Тао всё равно побежал, хоть и знал, что не успеет. Рванул следом из последних сил, отчаянно желая, чтобы время остановилось, пусть даже на жалкий миг, лишь бы дотянуться кончиком шеста...
Спина сотника впереди будто бы замерла. Замерла ровно настолько, чтобы Тао в два длинных прыжка сократил расстояние и обрушил шест на шлем. После он стоял и, переводя дыхание, смотрел на лежащего у его ног человека. Всё никак не мог поверить, что догнал и успел остановить, что сотник теперь никому и ничего не скажет.
Наверное, просто повезло. Или страх, что тайна будет раскрыта, придал ему скорость ветра? Скорее всего. Да, именно так, ведь время не может остановиться только потому, что этого хочет один человек.
Такое попросту невозможно.
И третий символ на "колесе двенадцати" всё же погас.
Автор: Шу-кун
Пейринг/Персонаж: Ким Чонин ( Кай, Kim Jongin /김종인 )/Лу Хань ( Лухан, Lu Han /루한 ) - центрик, ОТ12
Рейтинг: пока неведом верхний предел, предположительно ― R
Жанр: нф, экшн, ау, броманс, + вбоквелы разных жанров по мере авторской/читательской распущенности
Размер: без понятия (но уже точно миди)
Предупреждения: своеобразная структура; за основу взят концепт ЕХО (на данный момент времени), в котором автор соизволил что-то уточнить, что-то несколько вольно трактовать, дабы уложить в цельную теорию, ну и поскольку всё может двести пятьдесят раз поменяться... посему ― АУ
Размещение: запрещено
Авторские примечания: по концепту; для Лолы и Сэс, за что боролись...
Глава 3
Глава 3
Утро ознаменовалось разделом имущества. Почти. Кай намеревался ехать в центр города на байке, навьюченный справочниками, чертежами, рулоном с картой и прочим барахлом. Ханю поплохело, когда он увидел это душераздирающее зрелище. Поэтому он и решил продемонстрировать, кто тут старший и главный, а кто младший и должен сидеть тихо и не отсвечивать.
Демонстрация провалилась сразу же ― Кай просто-напросто не признавал авторитет Ханя. На шпильки он не реагировал вообще никак, даже ухом не повёл, когда Хань наступил ему на ногу сначала случайно, а потом ― намеренно. Пришлось отобрать все вещи и запихать в багажник, чтобы там их запереть. Только после этого Кай соизволил забраться в салон и отвернуться к окну в своём обычном режиме: отстранённое выражение на лице, холодный взгляд, прижатый к нижней губе палец... Не хватало лишь таблички на груди "Ушёл в себя, не беспокоить".
Хань повернул руль и плавно пустил машину по дороге, бросил быстрый взгляд на Кая и тут же уставился на серое полотно впереди. Этот жест, когда палец Кая касался его же нижней губы, выглядел немного детским и трогательным.
― Послушай, я ведь не шутил.
Ноль реакции. Словно Кай его и не услышал вовсе, окунувшись с головой в размышления.
― В смысле, ты действительно можешь пожить у меня. Так удобнее будет, учитывая обстоятельства.
Наконец Кай соизволил повернуть голову и посмотреть на него.
― Я тебя не знаю. С какой стати я должен принимать это предложение? И ты сам слышал, мне нечем платить за жильё.
― Ты можешь пожить у меня просто так. В конце концов, у меня есть предложение для тебя, это касается работы. Мне нужен танцор.
― Нет.
― Но почему?
― Я не зарабатываю танцами.
― А... Э? Совсем? Зачем же ты танцуешь?
― Для себя. Я люблю танцевать.
― И что тебе мешает соединить приятное с полезным?
― Нет.
― О Господи... Ладно, пока вернёмся к твоей проблеме...
― У меня нет проблем, ― равнодушно обронил Кай и отвернулся к окну, заодно опустил стекло, и ветер тут же заиграл его длинной чёлкой.
― Есть, ― упрямо возразил Хань. ― Тебе жить негде.
― Я не хочу с тобой жить.
― Не вопрос, можешь сутками торчать на чердаке. В гордом одиночестве.
― У тебя есть чердак? ― По крайней мере, в низком голосе впервые прорезались нотки слабого интереса.
― У меня есть даже гараж и подвал. И балкон с бассейном.
― Бассейн прямо на балконе? ― Кай умел быть ядовитым и ехидным, когда хотел.
― Нет, под. Выходишь на балкон и прыгаешь в бассейн, предварительно убедившись, что там есть вода. Так что, чердак тебе подойдёт? Денег брать с тебя не собираюсь. Всё равно чердак надо приводить в нормальный вид, да и не пользуюсь я им.
― У меня собака.
― Мне нравятся собаки.
― У меня байк.
― У меня очень большой гараж, ― подумав, ответил Хань.
― Ты китаец.
― Ну да... ― Он ошарашенно моргнул: это ещё что за нелепая отмазка? ― А ты шовинист?
― Да.
― Отлично, можешь забыть об этой формальности ― мы оба не местные жители, коль уж на то пошло.
― Чёрт, а про это я забыл, ― вздохнул Кай. ― Уел.
― Тебе обязательно придумывать причины, лишь бы не принимать моё предложение?
― Слушай, я тебя не знаю, впервые в жизни вижу, а ты тут весь такой улыбчивый, с душой нараспашку, милый парень... Тебе не кажется, что моя реакция более чем естественная? Никто в здравом уме не станет предлагать такому, как я, бесплатное жильё в собственном доме. И ты ни черта обо мне не знаешь. Бесплатный сыр бывает... сам знаешь где. Но даже если я приму твоё предложение, не надейся, что я соглашусь на ту сомнительную работу, которую ты мне пытаешься втюхать.
― Вау, ― восхищённо выдал Хань, впечатлённый столь длинным и содержательным высказыванием от обычно немногословного человека.
― Что?
― Какой ты недоверчивый. И подозрительный. У тебя мания?
― Типа того, ― буркнул Кай, вновь отвернувшись.
― Но я, правда, милый.
― Я вижу. ― Судя по тону, Кай видел нечто совершенно иное, но уточнять, что же именно, Хань не стал. Чтобы поберечь собственные нервы.
Он проторчал почти два часа у крыльца учебного заведения в ожидании и размышлениях. Нужно было как-то уговорить Кая на переезд. Пускай не ради съёмок, а ради безопасности. Разумеется, сейчас Хань понимал, что им собираться вместе опасно, но пока их всего двое, и они нужны друг другу. Даже если на них нападут, то рядом будет Кай, который сможет не только исчезнуть сам, но и прихватить с собой Ханя.
Кай появился уже без справочников и карты, налегке, и остановился на верхней ступеньке, заметив знакомую машину и Ханя. Сунув руки в карманы, медленно спустился и подошёл. Хмурый взгляд из-под длинной чёлки и кривая усмешка на губах.
― Ты вообще работаешь? Такое впечатление, что тебе время некуда девать.
― Вообще-то у меня полно работы, но приходится торчать тут и ждать тебя.
― Тебя об этом не просили.
― Перестань, а? Ты мне нужен, и мы оба это понимаем. Какого чёрта? Я предлагаю тебе чердак у меня дома. Бесплатно. Взамен ты поможешь мне освоиться. У меня есть ещё предложение для тебя, но соглашаться или нет, ты будешь решать сам. Не могу же я заставить тебя, в конце концов. Просто выслушаешь хотя бы, когда будешь в настроении.
― Нет.
― Что нет?
― Это ответ на все твои предложения. ― Кай явно вознамерился обойти Ханя и убраться по своим делам, но последний решительно заступил ему дорогу.
― Я не понимаю. Объясни так, чтобы дошло.
― Не собираюсь. И не должен.
Хань бросил ладонь на чужое плечо, но запястье сдавило, будто тисками. И Кай резким движением оттолкнул его, прижал к машине. Эти действия говорили о гневе, а вот тёмные глаза оставались спокойными.
― Не будь идиотом. ― Очень тихо, так, что Ханю приходилось почти читать по губам. ― Я пользуюсь телепортацией. Уже давно и часто. Если у нас есть враги, они непременно заметили это. По крайней мере, такая вероятность существует. Поэтому нельзя рисковать и подставлять под удар ещё и тебя.
Это было неожиданным и почти невероятным. Хань и подумать не мог, что причина будет именно такой. Всего несколько едва слышных слов, а ему стало тепло.
― Придурок ты... Под какой удар? Если ты будешь рядом, то сможешь вывести меня из-под удара самым надёжным образом. Надеюсь, ты ещё помнишь, что я пока немногое умею? С тобой мои шансы выжить и научиться большему выше, чем если бы я был один.
― Сам придурок. Это ты предлагаешь совершенно незнакомому человеку жильё.
― Ты не похож на самого разыскиваемого преступника современности.
― А я тихий маньяк.
― Тоже не похож.
― В этом вся прелесть ― в маньяке никогда не заподозришь маньяка.
― Хватит нести чушь. Садись в машину, и поехали за твоими вещами, ― резко поставил точку Хань и гостеприимно распахнул дверцу. ― Кстати, ты так и не представился...
― Ещё лучше, ― восхитился Кай и привычно сунул руки в карманы. ― Ты предлагаешь переехать к тебе не просто незнакомому человеку, а человеку, даже имени которого не знаешь...
Хань молча сгрёб умника за шиворот и попытался запихнуть в салон. Ничего не вышло: умник был крупнее, сильнее и не испытывал никакого почтения перед старшим по возрасту. Через пару минут, правда, умник застыл в весьма интересной позе: упёрся ногой в колесо автомобиля, чуть развернулся и удерживал за пояс прижатого к себе Ханя. Тот пыхтел и шипел, чтобы его отпустили, пока не наткнулся взглядом на человека в строгом костюме и с седыми висками. Видимо, один из преподавателей, потому что Кай немедленно его отпустил и отвесил неуклюжий поклон, неразборчиво пробормотав имя.
― Отмечаете успехи по учёбе, Ким Чонин?
― Что-то вроде, ― буркнул Кай и сделал то, на что его столько времени уламывал Хань, ― полез в салон сам и довольно поспешно. Хань пробормотал подходящие к случаю слова, захлопнул дверцу и мигом устроился на месте водителя, после чего стартовал, пока его пассажир не совершил побег.
― Твой наставник?
― Не твоё дело.
Как мило. Он вообще разговаривать не любит, или так везёт лишь Ханю?
― Сколько тебе нужно на сборы?
― Нисколько. Я не собираюсь ехать к тебе.
― Послушай... ― притормозив на перекрёстке, начал Хань и повернул голову к Каю. Не успел. С минуту пялился на пустое сиденье, пока не забибикали стоявшие за ним машины. Сжав губы, он проехал пару кварталов и решительно повернул в сторону пригорода.
Вот так, да? Нагло пользуется своими способностями? Ну и ни черта, Хань тоже упрямый.
Он подъехал к дому Кая, когда тот заводил байк. Увидев серебристый автомобиль, Кай вскинул голову и принялся изучать облака в небе.
― Это было невежливо, ― заявил Хань, выбравшись из машины.
― Угу.
И этот... этот сорвался с места, красиво прошёл поворот и почесал по дороге.
Хань выругался себе под нос, шмыгнул в салон, торопливо развернулся и погнался следом. Со смеху умереть можно! Он тут изо всех сил уговаривает Кая, предлагая решить все проблемы одним махом, а тот глупо упирается. Какого чёрта?
Через пару километров Хань потерял Кая из вида. Пришлось остановиться и признать поражение. Невозможно помочь человеку, если тот сам не желает, чтобы ему помогали.
Он устало откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Ладно, должен же Кай вернуться домой... Или?
Хань попытался мысленно нащупать "слепое пятно". Это оказалось не так просто, как он полагал. То есть, он даже представить себе не мог, как выглядит мир, если воспринимать его не глазами, не на слух, а в спектре мыслей. Разумы людей зависели от их восприятия: одни думали картинками, другие ― мысленными понятиями, похожими на слова, и звуками, третьи - чувствами. Но на самом деле каждый смешивал всё это, просто в разных пропорциях. Легче всего было с теми, кто думал картинками, сложнее ― с чувствами. В суматохе обрушившихся на Ханя мысленных волн тысяч людей найти "слепое пятно" представлялось грандиозным подвигом. Почти сразу он взмок так, словно стоял дома под душем, в висках закололо, потом сдавило голову, будто обручем. Он распахнул глаза, но понял, что ничего не видит. Совсем. Вокруг была лишь тьма.
"Кай?.."
"Оставь меня в покое!"
"Кай... Помоги мне..."
Чернота навалилась на него, стала душить.
"Пожалуйста, Кай".
Он не понял, произнёс ли это вслух, подумал ли, нафантазировал ли себе сам, но именно это стало последним, что он запомнил. Из реального.
Потому что потом он увидел сон.
На "колесе двенадцати" налился светом третий символ.
Пролог 0.3. 韜 (Тао)
Пролог 0.3. 韜 (Тао)
191 год
Ночь на город опустилась ясная и звёздная, поэтому развалины, роскошные шатры офицеров и плохонькие палатки солдат виднелись во всей "красе", рассказывая о недавних событиях: Дун Чжо бежал, и в Лояне встали лагерем объединённые войска.
Тао ронял аккуратные белые стружки себе на сапоги, вырезая из яблоневого полешка новый талисман ― в память о былых сражениях и на удачу в грядущих боях. Он вырезал тигра, потому что служил под началом южного полководца, наместника Чанша, ― Сунь Цзяня. Князь Сунь Цзянь поставил шатёр там, где прежде величественно стоял дворец Цзяньчжан. Ныне же... Ничто не вечно под небесами. Дворец разрушили по приказу Дун Чжо, даже императорские могилы разрыли. Князь велел привести всё в порядок ― насколько это возможно, и Тао весь день гонял солдат и следил за работами. Не то чтобы он не устал... Обычные дела выматывали его куда больше, чем бой от рассвета до заката. Не про него это. Лучше крушить шестом вражеские головы, чем разбирать склоки и быть надсмотрщиком.
Тао на миг отвлёкся от незаконченной фигурки тигра и взглянул на павильон, что возвели на месте храма предков. Перед закатом там зарезали быка и принесли жертвы, а после все разошлись. Кроме него. Со стороны павильона ветер иногда доносил аромат благовоний, смешавшийся с запахом крови.
Тао осторожно вычертил остриём ножа полоску на спине тигра и посмотрел вверх. Небесный Тигр гнал Звёздного Оленя. Придворные мудрецы добавили бы ― в Чанань. Ведь именно туда Дун Чжо сбежал, прикрывшись тем, что якобы столица нужна новая. Объединённым войскам не хватило времени, чуть-чуть, ещё немного ― и Дун Чжо сидел бы уже в темнице, дожидаясь кары за все свои преступления. Но времени не хватило, да. Такое часто случается, так что и сожаления вроде ни к чему, но Тао сожалел ― остро, до почти настоящей изматывающей боли в груди.
― Господин пропустил ужин, ― тихо сообщил слуга, подкравшийся по обычаю совершенно бесшумно. Тао даже не вздрогнул от неожиданности, привык уже.
― Я не голоден. Что отец?
Отцом он называл Хуан Гая, в чью семью его приняли лет десять тому назад, а то и больше. Хуан Гай состоял при особе князя и числился его личным офицером и доверенным лицом. В бой князь и приёмный отец Тао всегда шли вместе и в первых рядах, поэтому уважение к отцу распространялось и на Тао, который по молодости не совершил пока ничего выдающегося. Все знали, что Хуан Гаю он не родной сын, но ждали от него великих свершений. Плохого о нём не болтали, ведь ничего предосудительного он не делал: слушал отца и служил Сунь Цзяню по мере своих сил и возможностей. Ну и да, это была его первая война.
― Отец господина долго беседовал с тай-шоу, потом удалился почивать в шатёр. Распоряжений никаких не было.
― Тем лучше. Ступай.
― А ужин как же? Господин с утра...
― Ступай, говорю. ― Тао любил поесть, это верно, но сегодня, когда довелось увидеть разорённые могилы и жертвоприношение, да и в нос бил запах крови... Чувство голода притупилось.
Слуга всё же ушёл, оставив его в покое. И Тао вновь склонился над тигром, вырезая правую переднюю лапу. Славный зверь, хищный и опасный, но справедливый ― зря не нападёт.
Закончить с тигром Тао не позволили: прибежал запыхавшийся солдат и доложил, что в колодце, которым планировалось воспользоваться, нашли труп. Тао спрятал незаконченную фигурку на груди, нож вернул в чехол на поясе и отправился смотреть колодец. Вокруг каменного кольца толпился десяток с факелами. Они то так, то эдак пытались рассмотреть, что же там на дне. Ясное дело, что ничего-то у них не выходило, несмотря на звёздную ночь и огонь.
― Верёвки несите, надо вниз спуститься, ― велел Тао, отогнав солдат от кольца. Заглянул туда ― темно, а запах плохой, в самом деле.
― Да кто ж туда полезет? ― забормотал десятник. ― А ну как там якша сидит да схватит за задницу?
― На кой ему ваши грязные задницы? ― отмахнулся Тао от столь нелепого заявления, хотя и впрямь страшновато было спускаться во тьму к покойнику.
― Не полезу, ― набычился один из солдат. Остальные, судя по лицам, тоже струсили. ― Не к добру покойника тревожить. Может, и нет там якши никакого, но покойник точно есть.
Тао вздохнул и отобрал у десятника факел. К бесам. Ему не по себе, конечно, но простым солдатам ни к чему знать такие детали. Обвязавшись верёвкой, он сел на край каменного кольца, свесил во мрак ноги и посветил себе. Не видно ничегошеньки.
Спускался он медленно и осторожно, время от времени водя факелом, чтобы проверить, далеко ли до дна. Дурной запах постепенно усиливался, и он прижимал рукав к носу ― хоть немного легче дышать. Пару раз глянул вверх ― словно из бесконечной трубы посмотрел.
Хоть Тао и подсвечивал себе факелом, но всё равно ткнулся ступнёй в дно внезапно, а потом едва не плюхнулся на задницу, различив белое лицо покойницы прямо перед глазами. Она сидела, привалившись к каменной стене и безвольно раскинув ноги. Дорогая одежда, изысканные украшения, немного растрепавшаяся причёска, массивные браслеты на запястьях и атласный мешочек в руках. Мёртвые пальцы не сжимали его, держали свободно, будто подавали Тао.
Внутри Тао нашёл красную шкатулку с замком из золота, открыл и неверяще уставился на яшмовую печать с пятью драконами и иероглифами в стиле чжуань, гласившими: "Принявший веление неба да процветает в веках". Он не знал, как долго просто глупо таращился на предмет в руках и пытался поверить, что держит императорскую печать. Собственными руками. Государственную печать. Ту самую.
Человек, владеющий этой печатью, практически...
Тао торопливо спрятал печать в шкатулку, шкатулку запихнул в мешочек, а мешочек повесил на пояс. Он, конечно, знал мало. Даже не знал собственного прошлого, лишившись детских воспоминаний. Просто найдёныш, принятый в семью Хуан из милосердия. Но он знал точно, что о печати болтать не следует. И видеть её никому не надо. Другое дело, что спрятать её было совершенно некуда. Оставить в колодце? Но ведь сейчас придётся вытащить труп женщины, расчистить тут всё. Спрятать на трупе? Тоже негде. Внутри? Нет уж, бедная женщина и так спасла печать от заговорщиков ценой собственной жизни, не годилось творить такие вещи с её телом. Может, никто и не обратит внимания на мешочек у него на поясе ― мало ли. Все знали, что он любит вырезать фигурки из дерева, отчего бы и не носить их в мешочке?
Тао поспешно нашарил на груди незаконченного тигра и сунул в мешочек к шкатулке. Если спросят, достанет тигра и покажет. Если что-то пойдёт не так, придётся... Думать об этом не хотелось.
Он выбрался из колодца и велел поднять тело погибшей женщины. Пока солдаты возились с верёвками и поднимали покойницу, некоторые бросали косые взгляды в сторону Тао. Он изо всех сил старался вести себя так, словно ничего не случилось, но руки дрожали от волнения. Не каждый день простой человек решает судьбу государства.
― Что тут у вас такое? ― строго вопросил сотник в цветах Юань Шао. Судя по повязке, из городской стражи.
― Расчищаем колодец, ― шагнул вперёд Тао как старший по званию. ― Думали, что засыпало, но нашли тело какой-то женщины.
Солдаты как раз положили покойницу на расстеленный на земле плащ. В свете факелов заблестели украшения.
― Побрякушки снять ― пойдут на армейские нужды, ― решил сотник.
― Не снимать, ― чуть повысив голос, отменил приказ Тао. ― По украшениям её могут опознать близкие. И эти украшения принадлежат её семье. Коль они пожелают, сами отдадут их на армейские нужды.
― Не припомню господина в числе офицеров Сунь Цзяня. Но вижу, господин сам не побрезговал кое-что снять с покойницы. ― Сотник надменно указал на мешочек на поясе Тао.
― Это ей не принадлежало. Тут я ношу фигурки из дерева, которые вырезаю в свободное время.
Солдаты за спиной Тао нестройно загудели, подтвердив, что он и впрямь вырезает фигурки и носит при себе.
― Пусть господин отдаст мне мешочек.
― С какой стати?
Дело постепенно принимало скверный оборот. Какого беса стражу занесло на территорию южан? И какого беса сотник так привязался к мешочку? Хотя понятно, почему привязался. Мешочек выглядел слишком дорогим и плохо сочетался с обликом Тао. Тем не менее, сотник не имел права увидеть печать. Никто не имел. Печать следовало отдать только князю ― и никому больше.
― Господин понимает, что неподчинение приказу городской стражи...
― Я не понимаю, кто дал тебе право приказывать мне. Я служу тай-шоу Сунь Цзяню, а не твоему господину. И все решения в Лояне принимаются советом князей, а не Юань Шао единолично.
Интересно, если сотник отступится, успеет ли Тао к утру раздобыть похожий мешочек, но поплоше, ведь настоящий могут опознать придворные.
― Пусть господин немедленно передаст мне мешочек, или я буду вынужден взять господина под стражу.
Тао протянул руку, и десятник тут же подал ему боевой шест, окованный металлом. Сотник верно расценил жест и приказал схватить "заговорщиков". Тао выдвинулся вперёд, вращая оружие над головой и не позволяя никому приблизиться к колодцу и трупу на плитах. Стражники нерешительно потянули мечи из ножен. Пятнадцать на одиннадцать, не так уж и плохо.
Десятник вскинул лук и натянул тетиву. Остальные девять солдат тоже взялись за мечи.
Тао продолжал вращать шест и прикидывать соотношение сил. Войска Юань Шао мало участвовали в боях, зато южане постоянно были в первых рядах ещё с начала восстания "жёлтых повязок" ― такие не испугаются и не побегут. Плохо одно лишь ― теперь нельзя упустить ни одного человека из стражи: либо брать в плен, либо убивать. Ведь если о случившемся станет известно, и отыщется хоть один свидетель, готовый обличить южан перед советом князей...
Первым бросился на Тао сотник. Быстрый уклон ― и сталь зазвенела, ударившись о шест. Резкий взмах ― и сотник распрощался с мечом, тот улетел в колодец.
― Хватайте его, ну же! ― рявкнул он на рядовых.
В воздухе просвистела стрела и вонзилась в глаз одному из нападавших. Часть сил оттянули на себя солдаты из десятка, а Тао танцевал с шестом, укладывая на плиты противников одного за другим мощными ударами. Действительность превзошла ожидания ― воины Юань Шао оказались совершенно не готовы к сопротивлению. Более того, когда на плиты упал восьмой солдат, сотник развернулся и помчался прочь, не разбирая дороги. Паршиво. От стрелы он уклонился, да и стрелять по быстро движущейся мишени ночью ― занятие не самое благодарное для посредственного стрелка.
Тао ударом по голове уложил ещё одного стражника, крикнул, чтоб не позволяли уйти оставшимся, и кинулся следом за беглецом.
Улочка за улочкой, запущенный сад, мёртвый ночью крошечный рынок, стена... Он перемахнул через стену, оттолкнувшись шестом от земли, перекатился по траве и отметил с болезненным сожалением, что сотник почти добрался до ворот дома, где обосновался Юань Шао. Сколь бы быстро Тао ни бежал, догнать не смог бы ― не хватало времени. Чуть-чуть. Всего капельку.
Не хватало.
Тао всё равно побежал, хоть и знал, что не успеет. Рванул следом из последних сил, отчаянно желая, чтобы время остановилось, пусть даже на жалкий миг, лишь бы дотянуться кончиком шеста...
Спина сотника впереди будто бы замерла. Замерла ровно настолько, чтобы Тао в два длинных прыжка сократил расстояние и обрушил шест на шлем. После он стоял и, переводя дыхание, смотрел на лежащего у его ног человека. Всё никак не мог поверить, что догнал и успел остановить, что сотник теперь никому и ничего не скажет.
Наверное, просто повезло. Или страх, что тайна будет раскрыта, придал ему скорость ветра? Скорее всего. Да, именно так, ведь время не может остановиться только потому, что этого хочет один человек.
Такое попросту невозможно.
И третий символ на "колесе двенадцати" всё же погас.
@темы: 12, EXO, fanfiction, K-pop